Он ещё не знал как, но не сомневался, что сумеет обмануть похитителей, либо умрёт… вместе с другом.
Сашка смеялся всю дорогу, пока его волокли в камеру. Там он какое-то время лежал, болезненно ворочаясь: на этот раз руки за спиной стянули особенно сильно, – а потом забылся тяжёлым сном.
Когда дверь в камеру открылась, Сашка с усилием разлепил веки.
– Эй, пацан.
Он настолько привык к молчаливым охранникам, что голос незнакомца, загородившего дверной проём, заставил вздрогнуть.
Сашка сел, прижался спиной к мягкой обивке и, прищурив один глаз, пытался сфокусировать зрение. Крупная фигура в военной одежде, плохо скрывающей странные наросты…
Незнакомец шагнул к нему, и вновь вспыхнувший страх заставил вжаться в стену не хуже струи ледяной воды из брандспойта.
«Прислали тяжёлую артиллерию», – мелькнула мысль.
– Не дёргайся, – сурово велел незнакомец.
Без видимых усилий порвал путы и помог подняться.
– Меня Барс зовут. Давай отсюда выбираться.
Сашка помнил всё это, будто прошёл всего час: ярко, с деталями, запахами, ощущениями. Помнил, как уходили из лаборатории вместе с нежданным спасителем. Как тот голыми руками крушил охрану, двери, замки, даже стены. Будто в голливудском кино про супергероев. Только это был реальный человек. Безжалостный к врагам и неудержимый. Такого Сашке видеть не доводилось. Он шёл следом за Барсом и не понимал, как такое возможно и что вообще происходит. Несколько раз щипал себя, чтобы убедиться, не спит ли. Но всё оказалось взаправду.
Они выбрались из лаборатории, а потом из здания. Снаружи их встретила прохладная безлунная ночь. Добрались до леса и бежали без остановки, сколько хватило сил, потом остановились. Немного передохнули и снова бежали, пока Барс не решил, что оторвались от погони.
Сашка ему не доверял. Планировал улизнуть при первой же возможности. Но пока не знал даже, в какую сторону направиться. Наступил и закончился день. Оказалось, что Барс готовился к побегу заранее, потому что в какой-то момент они нашли в тайнике припорошенные опавшими листьями два рюкзака с одеждой и провиантом. Сашка наконец смог сменить свои вонючие джинсы и с ненавистью выбросить их. Правда, Барс велел подобрать и закопать в яме, откуда достали рюкзаки. Но всё равно приятно было надеть чистую одежду.
Ночью лишь пару раз задремал, но сразу просыпался, испуганно прислушиваясь и вглядываясь в темноту.
Ближе к полудню следующего дня Сашка уже собрался с духом и решил выяснить, где они находятся, как внезапно ощутил невыразимую лёгкость во всем теле. Его будто подняло вверх, над верхушками деревьев. Он парил на высоте, различая при этом каждую травинку, ветку, лист. Видел каких-то существ, снующих между деревьев. Видел людей, группами и поодиночке, слышал их голоса и неразборчивую речь. А ещё какие-то пульсирующие и переливающиеся пятна, во множестве раскиданные повсюду на земле. А потом его потянуло вниз, плавно, но настойчиво, обратно в собственное тело.
– Что это было? – задыхаясь от переполнявших ощущений, проговорил Сашка.
– «Блаженная слепота», – коротко ответил Барс.
После этих слов что-то зашевелилось внутри, какие-то давно забытые воспоминания, имеющие голос отца, произносящего это же название вместе с другим – «Зона отчуждения».
– Мы в Зоне?! – только и смог выдохнуть Сашка.
– Здесь им будет сложнее нас найти, – подтвердил Барс. – А теперь расскажи мне о своём симбионте, и как его найти?
От этих слов Сашку бросило сначало в жар, потом покрыла испарина.
– Да не дрейфь, – криво усмехнулся Барс, заметив его реакцию. – Мы с тобой похожи: я тех мразей ненавижу не меньше, чем ты. Хотя не только этим.
И задрал одежду.
От увиденного Сашка оторопел. Из тела его спасителя действительно торчали наросты – вживлённые артефакты. Парочку он даже узнал: отец показывал, прежде чем продать.
Это объясняло всё.
Непогода улеглась ещё под утро, и на смену ледяному шторму вновь вернулось обычное для Зоны унылое межсезонье. Несмотря на прошедший ливень, земля не размокла до состояния грязи, и лишь кое-где клубились горячим паром да пованивали серой большие лужи. Секретное убежище Крота давно осталось позади. Лес выглядел гуще, чем раньше, но всё равно больше напоминал хорошо прорежённую рощу.
Настроение Штыка соответствовало погоде. Мрачные мысли одолевали и не давали покоя.