Сначала ничего не происходило, и Барс даже начал беспокоиться: не ошибся ли он? Но тут первая и самая короткая волна жгучей боли прошла вниз по руке. Словно раскалённый добела гвоздь-двухсотка вошёл точно в то место, где из плеча торчал артефакт.
Барс только закрыл глаза и выдохнул весь воздух, что ещё оставался в лёгких. Если первая волна была такой, то чего же ждать дальше?
И в этот миг пришёл новый страх от осознания, что стал беззащитным перед Фениксом. С чего он вдруг решил, что можно тому доверять?! Почему не допустил мысли о возможной ловушке и только сейчас обратил внимание, как ловко новый знакомый втёрся в доверие? Вероятно, слишком уж заманчивой показалась перспектива сделать того носителем второй части «цепи судьбы».
Имелся и ещё один вариант: Феникс действительно телепат, мутант, способный не только читать, но и внушать свои мысли другим. Странно, что эта мысль не пришла в голову раньше. Или как раз не странно? Может, тот намеренно запустил аномалию, а потом заставил возжелать этот сраный артефакт, чтобы повязать беспомощного Барса без усилий. Тут мозг пронзила другая мысль, ещё более пугающая: вдруг Фениксу нужен вовсе не он – Барс, а Сашка, точнее «цепь судьбы»?! Это же логично! Теперь и само неожиданное появление этого загадочного человека не кажется случайностью.
Впервые Барсу захотелось вырвать не до конца вживлённый артефакт. Но ощущение расплавленного металла в плече сменилось жгучим холодом, от которого кровь начала замерзать в венах и рвать их острыми ледяными кристаллами. Барс зарычал, яростно вглядываясь в темноту под закрытыми веками, не в силах открыть глаза. Кости будто погрузили в расплавленное олово, и там, где жар сталкивался с мертвенным холодом, возникла ослепляющая боль, терпеть которую молча не хватило бы никакой силы воли. И Барс взвыл, точно зверь, попавший в смертельную западню.
Это единственное, что ему оставалось. При всём желании он не смог бы сейчас избавиться от хищной хватки артефакта. Процесс запущен, и теперь оставалось лишь как-то дожить до того момента, когда всё закончится.
Перестав выть, Барс с ужасом прислушивался к необычно интенсивному движению в ране – мышцы обволакивали артефакт, затягивали его глубже в тело.
Воздух с трудом проходил через пересохшую глотку и со свистом вырывался сквозь сжатые зубы. Вспомнив, что звук собственного рычания на какую-то малость позволял отвлечься от мучительно болезненного скручивания мышц и сухожилий, он поднял руки к небу и зарычал из последних сил, пронзительно и жалко, переходя в верхней точке на какой-то совсем запредельный визг.
Он видел звёзды.
И ни вечные тучи над Зоной, ни густая листва, ни прикрытые веки не могли стать преградой для их колючего сияния. Свет впивался в лицо тонкими иглами и, как ни странно, успокаивал. Приносил с собой свежесть и обещал, что скоро всё в жизни устроится…
Барс открыл глаза.
Над головой чернели листья деревьев, трепещущие под дуновениями лёгкого ветра. Правую щёку ощутимо грело от языков пламени небольшого костра, потрескивающего рядом. Барс повернул голову и увидел бледное лицо Сашки. Глаза пацана были по-прежнему закрыты, дыхания не заметно. Вполне возможно, что уже мертв, а «цепь судьбы» в кармане хитрого проходимца...
Почувствовав рядом движение, Барс резко вскочил.
– Ой! Чтоб тебя! – Феникс отпрыгнул метра на три. – Ты чего так пугаешь?! Дурак совсем?!
Барс принял боевую стойку, приготовившись к нападению, но «противник» подошёл не спеша и качая головой.
– Я думал, кондратий хватит. На, глотни и мне дай: нервишки успокоить. Уф...
Феникс протянул флягу, перешагнул через костёр и устроился напротив, с жадным любопытством разглядывая плечо Барса с торчащим артефактом.
– Получилось? – спросил он нейтральным голосом, за которым слышалось восхищение и страх.
Барс не счёл нужным отвечать и посмотрел на Сашку. На первый взгляд с пацаном ничего не случилось. Ладони целы, и даже лицо не казалось больше маской мертвеца. Немного успокоившись, приложился к фляге.
– И что… что тебе это даёт? – жадно спросил Феникс.
Барс стоял, прислушиваясь к собственному организму. Мощный жар буквально распирал изнутри, отчего прохладный ветерок, стелющийся вдоль земли, казался необыкновенно приятным.
Вживление явно прошло успешно, но каких-то особых изменений не ощущалось. Лишь немного болела рука и гудела, точно после запойной гулянки, голова, но это нормально, как и повышенная температура: организм подстраивался, принимал новые условия.
Артефакт же пока себя никак не проявлял. Впрочем, и это тоже обычное дело. Нередко погруженный в плоть камень или кристалл начинал работать почти сразу, но иногда и такие вот «молчуны» попадались. Понять, что эффект имеется, позволяло лишь отсутствие «артефактного голода», схожего с наркотической ломкой.