Он явственно чувствовал, как слева, в нескольких десятках метров на небольшой глубине что-то неприятно вибрирует. В той же стороне, но чуть дальше находилось нечто, практически невидимое глазу, но настолько мерзкое, что хотелось отвести взгляд и даже отвернуться. Прямо по ходу движения, за добрую сотню метров от Крота, в небо стремительно поднимался воздушный поток. Мякиш не видел его, но был готов поклясться, что он там есть.
Аномалии ощущались настолько отчётливо, что было непонятно, как в них вообще можно попасть. Организм какими-то своими способами определял «неправильные» места и сигнализировал о них так яростно, что ошибиться было просто невозможно.
Крот теперь тоже виделся иначе — как будто на обычную человеческую фигуру попытались наложить полупрозрачную плёнку с ярким пятном неопределённого красно-оранжевого цвета. И вроде выглядел он для глаз обычно, но что-то такое исходило от его фигуры, что Мякиш мог «видеть» её сейчас, даже отвернувшись в другую сторону.
Но больше всего Мякиша удивили два таких же хорошо ощущаемых ярких пятна поодаль. Там, где глаза видели кучу металлического хлама, бывшего ранее, по всей вероятности, железнодорожной платформой, другие чувства распознавали присутствие двух человек. Люди неподвижно сидели за кучей мусора, но внутри у Мякиша что-то нехорошо напряглось и заныло дурным предчувствием. Надо было срочно предупредить Крота. И желательно тихо. Чутьё подсказывало, что эти люди представляют серьёзную опасность. Старик к тому времени уже повернулся к художнику спиной и снова двинулся вперёд. Мякишу осталось только ускорить шаг, чтобы догнать сталкера раньше, чем он подойдёт к двоим неизвестным слишком близко.
Идти быстро было одновременно страшно и легко. С каждой секундой число объектов, хорошо различаемых на расстоянии, увеличивалось. И вскоре Мякиш уже не был так уверен, что гиперчувствительность облегчает передвижение. Вокруг непрерывно что-то пульсировало, излучало и распространяло воздействие. Сознание цеплялось ко всему, что становилось заметным, и следить за событиями на ближайших сотнях метрах вокруг становилось все сложнее. Два человека за кучей мусора вдруг начали шевелиться, и Мякиш, понимая, что выпускает ситуацию из-под контроля, уже собрался было окликнуть Крота, как вдруг все закончилось. В голове что-то противно сдвинулось, в ушах раздался неприятный звон с эхом, накатил приступ тошноты, и мир вокруг стал таким же, как раньше.
Переход к обычному состоянию был настолько шокирующим, что художник замер на месте не в силах вымолвить ни звука.
Крот, видимо ожидавший подобной реакции, остановился и повернулся к ученику. За его спиной из-за остатков железнодорожной платформы показались человеческая голова и автоматный ствол.
Все ещё задыхаясь от пережитой смены ощущений, Мякиш рванул с лица лёгкий фильтр, пытаясь протолкнуть крик сквозь сдавленную спазмом глотку и одновременно поднимая руку, чтобы показать, откуда грозит опасность. Многоопытный Крот, увидев искажённое гримасой лицо ученика, каким-то текучим ныряющим движением бросился на землю. Одновременно над остатками платформы сверкнуло пламя, и почти сразу донёсся звук короткой очереди. Художник рухнул в траву и судорожными рывками пополз влево и вперёд.
В крови плескалось целое море адреналина. Но Мякиш сумел отвлечься от ненужных мыслей, концентрируясь на быстром движении по-пластунски. Расклад был неутешителен: здесь, в незнакомой местности, напичканной аномалиями, днём, без оружия, да против двоих вооружённых бандитов, шансы на выживание равнялись даже не нулю, а какой-то абстрактной отрицательной величине. Оставалась единственная надежда — Крот. Это если старик ещё жив и в сознании. Ведь судя по всему, стреляли именно в него. Во всяком случае, если бы сам Мякиш сидел в засаде и наблюдал за приближением двоих людей в бинокль, он тоже первым делом стал бы стрелять по тому, кто несёт оружие.
Художник предположил, что у него в запасе есть несколько минут, пока нападающие немного выждут, сменят позицию и начнут осторожно приближаться. Очевидно, это были мародёры — значит, никуда они не уйдут, пока не добьют свою добычу и не заберут снаряжение. С другой стороны, это обычные падальщики, которые наверняка испугаются, если попробовать дать им отпор. Поэтому надо как можно быстрее доползти до Крота и взять его карабин. Очень кстати вдруг вспомнилось, что Виктор что-то такое говорил: мол, пара выстрелов со стороны добычи сильно охлаждают пыл любого мародёра. Мякиш тогда уже почти засыпал, а Виктор все бубнил про определённые трудности, поджидающие на выходе из Зоны. Что, если сталкер идёт один или если в группе много раненых, можно нарваться на мародёрскую засаду. Тогда единственный шанс на выживание — занять оборону и держаться. В атаку ни один мародёр никогда не пойдёт. Их метод — расстрелять жертву из укрытия и обобрать труп.