— Львёнок, — знакомый голос где-то справа, но потом раздалось слева. Он отдался в душе приятной теплотой.
— Белла? — наверное, шептала, а может и кричала, Гермиона, не понимая, за что цепляется, — ты тут? — спросила она, и её глаза забегали. Девушка искала источник звука, но не находила. Руки сжались на жёстких деревянных подлокотниках кресла, прежде чем мнимая опора исчезла, и она улетела вниз. В самую глубину страха. Руки, ноги, всё материальное отчаянно рвалось вверх к очертаниям тёмной фигуры. Кажется, вот-вот у неё всё получится, но надежда разбивается на мелкие крупицы стекла, что точечно впечатываются в кожу. Она падает и теряет, теряет всё.
— Проснись, ну же, Львёнок! — Грейнджер резко распахнула глаза и увидела Беллатрикс прямо перед собой. Рука её вцепилась Гермионе в предплечье, и только когда она зашипела от неприятной боли, Лестрейндж разжала руку. Девушка быстро вытерла мокрые глаза и дрожащими руками обвила её шею, вдохнув древесно-пряный запах, который так боялась потерять. Она уткнулась куда-то в ключицы, будто в бреду бормоча:
— Прости, прости, за всё, пожалуйста, я такая дура, — уже всхлипывала и умоляла Гермиона, не отпуская Лестрейндж из своих объятий. Она боялась, что Беллатрикс пропадёт, вот прямо сейчас, когда, казалось, она так близко. Но она никуда не собиралась исчезать и лишь прижала Гермиону к себе.
— Тише, всё нормально, — насколько могла, успокаивающе шептала Беллатрикс, склонившись к её уху и нервно поглаживая по спине. Гермиона шмыгнула носом и отстранилась, глаза её раскраснелись ещё больше, и она, упрямо вытерев очередные слёзы, нахмурила брови.
— Нет! Не хорошо, — и разозлившись, то ли на себя, то ли на Беллатрикс, продолжила, — ты не должна была просить прощения, не должна! Я… — Гермиона опустила ладони, запнулась и посмотрела вниз, прежде чем обманчиво уверенно сжать руки в кулаки, а после разочарованно вздохнуть, разжимая их. Грейнджер вздрогнула и спрятала лицо в ладонях, ещё больше краснея от жгучего стыда, кажется, разъедающего кожу до самых костей, — прости меня за то, что я влезла в твой дневник… ты не хотела об этом говорить, а я поступила ужасно.
— Я прощаю тебя, — спокойно сказала Беллатрикс, мягко касаясь её рук. Грейнджер растерянно моргнула и послушно убрала руки. — Ты так легко от меня не избавишься, — Лестрейндж усмехнулась и поправила прядку волос, что выбилась из взъерошенного хвоста Гермионы. — Не будем возвращаться к этой теме. Лучше расскажи, что происходило, пока меня не было, — она улыбнулась, а девушка выдохнула, расслабляя напряжённые плечи. Только через несколько секунд до неё дошли последние слова и спустя минуты она ответила:
— Тебе же это явно не интересно, — отмахнулась в итоге она, ещё пару секунд молча смотря в глаза Беллатрикс, прежде чем та первая отвернулась и села в соседнее кресло. — Почему тебя так долго не было?
— Были некоторые дела, что требовали моего присутствия, — скривилась Беллатрикс, попутно наблюдая за действиями девушки. Через пару секунд перед ними на столе появился чай, — серьёзно?
— Почему бы и нет, — пробормотала Гермиона, кидая взгляд на Лестрейндж и замечая, что та уже держала чашку в руке, мирно потягивая чай. Поза той выглядела более расслабленной и свободной. Гермиона тоже решила взять свою чашку, до неё доходил приятный аромат: пёстрое сочетание трав и чего-то ещё, не совсем понятно. Она недовольно шмыгнула носом, потому что кожа неприятно зудела от засохших слёз. Глотнув чай, Грейнджер повернула голову в сторону Беллатрикс. Было нечто приятное в повисшей тишине, но длилось спокойствие недолго. Гермиона вновь посмотрела на кресло, где должна сидеть Лестрейндж, но никого не обнаружила. Взгляд её заметался по комнате, она поставила чашку на кофейный столик и хотела встать со своего места, однако сделать задуманное ей не удалось, прямо перед глазами появилась Беллатрикс, и до того внезапно, что Гермиона порывисто вздохнула от неожиданности и распахнула глаза, наверно, выглядев при этом комично. Только через пару секунд девушка заметила коробочку, что протянула ей Лестрейндж, выжидающе затаив дыхание.
— У нас какой-то праздник? — спросила Грейнджер, взяв чёрную коробочку в руки. Замотана она была в такого же цвета ленту, от которой осыпались вниз золотые искорки и тут же исчезали, долетая до какой-либо поверхности.
— Да, твой день рождения, — чуть нахмурившись, ответила Беллатрикс, — ты забыла. Тебя так волновало моё отсутствие?
— Наверное, — пробормотала Гермиона, опуская взгляд вниз. Беллатрикс приподняла её лицо за подбородок, заставляя посмотреть на себя.
— С днём рождения, Львёнок, — улыбнулась она. — Магическое совершеннолетие — значимая дата.
— Откуда ты узнала…?
— Это не так сложно выяснить, — неопределённо ответила Беллатрикс, — ну же, открой подарок!
Гермиона улыбнулась в ответ и, всё же поддавшись любопытству, открыла коробочку в своих руках. На дне лежало кольцо из серебра, с возвышающимся огненным опалом* и обрамляющими его серебристыми ветвями. Она приподняла коробочку поближе, рассматривая украшение. Беллатрикс наклонилась чуть в сторону, и на камень попал мягкий свет от камина и отразился в нём, показывая невероятные узоры.
— Красиво, — выдохнула Грейнджер, — спасибо, но, мне кажется, такое кольцо слишком.
— Мне будет приятно, если ты будешь его носить, — она достала подарок из коробочки и, взяв левую руку Гермионы в свою, надела его на безымянный палец.
— Ладно, — выдохнула Грейнджер, понимая, что в любом случае надела бы его. Она подняла взгляд и смотрела, не стесняясь, в глаза Беллатрикс, понимая, насколько она увязла в этих чувствах.
— Ты взглядом хочешь прожечь во мне дыру? — первая не выдержала Лестрейндж, недовольно сведя брови на переносице. Гермиона поджала губы, не зная, что ответить.
Беллатрикс посмотрела на неё сверху вниз, что-то обдумала и, нагло улыбнувшись, притянула её к себе, целуя, комкая бледными руками её мантию. Гермиона не успела даже вдохнуть, поддавшись настойчивым губам и смело отвечая, выгибаясь в спине и пуская руки в мягкие тёмные кудри, сжимая их. Колющие, но приятные мурашки пробежали по телам. Им обеим нужна была эта близость.
Гермиона первая отстранилась, но одна её рука всё ещё осталась в волосах Беллатрикс, а другая спустилась на изгиб шеи. Дыхание сбилось. Лестрейндж довольно усмехнулась и провела языком вдоль губ Гермионы, заставляя ту еле сдержать тихий стон и тут же поджать губы, краснея.
— М-м, — томно протянула Беллатрикс. — Не стоит стесняться своих желаний, Львёнок.
Грейнджер чуть сжала пальцы на шее женщины, будто заставляя себя оставаться в этой реальности. А та лишь снова усмехнулась и подхватила её под бёдра, легко перенося их на прохладные простыни. Гермиона поцеловала Беллатрикс первой, уже совсем не стесняясь и впиваясь ногтями в кожу.
Грейнджер ближе прижалась к тёмной ведьме и, дотянувшись, прикусила мочку её уха. Мысли её были заполнены тем, как отчаянно хотелось больше и больше прикосновений. Беллатрикс мокрыми поцелуями спустилась к подбородку и ниже, к шее. Мягко и с упоением впивалась в чувствительную кожу, изредка задерживаясь. А Гермиона тихо стонала, руками оглаживая плечи Беллатрикс и сжимая их в особенно чувственные моменты. Магия сгущалась в воздухе, становясь почти осязаемой и пьянящей сознание не хуже любого алкоголя. Внутри их обеих она бурлила, выкручивала и подстрекала к действиям. Ни одна из них не отступит.
— Бел-ла… — протяжно простонала Гермиона и посмотрела ей в глаза.
— Я так долго хотела закрепить эту связь, позволь мне, Львёнок, — мурлыкала Беллатрикс, походя на кошку, а Гермиона думала о том, что ей невозможно отказать.
— Я тоже хочу.
Беллатрикс притянула её, мягко целуя, языком проскальзывая в её рот, тем самым углубляя поцелуй. Руки расстёгивали пуговицы рубашки, почти не путаясь. Чувствительную кожу ужасно раздражала одежда. Она была преградой, хотелось почувствовать чужую кожу на своей.