Кончиком пальцев она провела по тёмной метке, что была очередным последствием ошибок. Тёмный Лорд не был тем, за кого она бы умерла или бросилась в смертельный бой. Но он спас её от той боли, что всё так же могла убить. Помог собраться и в благодарность она приняла метку. Конечно, Лестрейндж понимала, что это и было его целью. Заполучить её себе. Извлечь выгоду. Ох, и её брак с Лестрейнджем, обеспеченный дорогой матушкой. Лицо её кривилось в чистом отвращении при мысли о нём. Рудольфус был настолько же гнилой душой, что и внешностью. Даже Волан-де-Морт имел честь и некоторые принципы, хоть они и терялись в его безумии. А её законный муж буквально был лицемером без жизненных принципов, немало раздутым эго и с надломленной честью. Единственное, что радовало Беллатрикс в этом браке это отсутствие Лестрейнджа неделями, а иногда и месяцами. Да и то радость была сомнительной. Чаще всего он был на поручениях от Тёмного Лорда, а иногда на его собственных спонтанных прогулках с мучениями какого-нибудь маггла.
Беллатрикс не была чиста душой и на её совести немало замученных. Она предпочитала не думать об этом, если не хочет сойти с ума окончательно и стать такой же, как и «любимый» муж.
Она вздрогнула и сжала челюсть. Ногти её вцепились в подлокотник кресла. Неужели нельзя было вызывать своих последователей понежнее? Татуировка со змеёй неприятно и колюче шевелилась, будто стараясь доставить больше боли. Беллатрикс встала со своего места и, не особо прилично выругавшись, отправилась к Тёмному Лорду.
Оказавшись в тёмном просторном зале, она пару раз моргнула. Быстро поняв, что это не было каким-то очередным внезапным общим сборищем, она встретилась с красными горящими глазами. Много лет назад она вздрагивала от этого взгляда. Когда-то он вселял ужас и трепет. И было уважение, сила. Сейчас есть лишь отвращение. Беллатрикс слишком далеко зашла и перестала понимать, за кого она играет в этой войне. Кажется, за саму себя.
— Приветствую тебя, Белла, — приторно вежливо поздоровался Волан-де‐Морт. Лестрейндж поклонилась, поджав губы и переступив через гордость, встала на колени, целуя край его мантии. Было сложно не скривиться. Голову она так и не подняла.
— Зачем Вы меня звали, милорд? — поднялась она, распрямила спину и вздёрнула подбородок, говоря отточенным ровным голосом без эмоций.
— Твоя связь с грязнокровкой, удалось ли тебе что-то узнать? — теперь уже его глаза сузились в подозрении. А у Беллатрикс встал ком в горле.
— Она не так часто делится со мной чем-то важным, милорд, — вполне уверенно ответила Лестрейндж, полагая, что это должно было унять интерес Волан-де-Морта.
Но через секунду она рухнула на пол, неестественно выгибаясь под круциатусом. Прикусила губу, не давая крику выйти наружу. Ей казалось, будто тысячи игл оставляли раны на её коже. Глубокие и большие. Сознание затуманилось от боли, и она вскрикнула. Заклятие спало, но боль осталась. Ломающая. А во рту остался привкус собственной крови. Беллатрикс попыталась встать. Ей казалось, что круциатус не должен был настолько сильно подкосить её силы, но, кажется, Беллатрикс не взяла в расчёт магическую силу и всепоглощающую ненависть Тёмного Лорда.
— Моя дорогая Белла, — сказал он, будто разочаровавшийся в маленьком ребёнке взрослый, — помнишь чашу, что я отдавал тебе?
— Да, — прохрипела Беллатрикс, приподнимаясь на локтях.
— Так где же она? — прошипел Волан-де-Морт, взмахом палочки открывая дверь. Беллатрикс повернула голову. Зубы её непроизвольно заскрипели, а презрение привычно охватило лицо.
— Ох, жёнушка, перестань так смотреть на меня, мне кажется, это ты тут трахаешься с грязнокровкой. Ещё и школьницей, — пропел мужчина, подошёл к ней и рукой потряс за подбородок. Беллатрикс зло рыкнула, мечтая пустить в него заклинание из арсенала непростительных.
— Чаша в хранилище, милорд — прошипела она, игнорируя Рудольфуса, наконец, поднимаясь с пола.
— Тогда принеси её, — взгляд Тёмного Лорда был пронзительным. А Беллатрикс стушевалась. Нет, она не может.
— Будет исполнено, — сдавленно ответила Беллатрикс, но продолжила упрямо смотреть в глаза Тёмному Лорду. Она не должна сдаться сейчас. И не имеет право проиграть.
Мужская рука грубо схватила Беллатрикс за волосы и больно потянула назад. Она зло зашипела и одним движением достала свою палочку, кидая жалящие в Рудольфуса.
— Можешь идти, Белла, — велел Волан-де‐Морт, и Беллатрикс поспешала скрыться как можно быстрее.
— Почему Вы отпустили эту предательницу, милорд? — недовольно спросил Лестрейндж, — Вы же знаете, что чаши нет в хранилище.
— Далеко не убежит, — усмехнулся Волан-де‐Морт и тут же холодно продолжил, — смерть ещё надо заслужить, Рудольфус.
Комментарий к 11. Я люблю тебя
*Огненный опал – красивый минеральный камень от прозрачной до полупрозрачной структуры с цветовой гаммой от гиацинтово-красного и оранжевого до винно-желтого и терракотового. Опалы огненных цветов были известны еще с глубокой древности в Восточной Африке и Индии, их использовали для создания ювелирных изделий.
Фанфик не заброшен и пишется, хоть и медленно. Простите за такое затяжное отсутствие глав и огромное спасибо тем, кто ждёт и пишет отзывы. Это очень мотивирует. А я надеюсь, что вам понравится эта глава.
Немного слов от беты:3
ЫЫЫЫЫЫЫЫЫАААА, я умер, гы, это слишком прекрасно
========== 12. Необдуманный поступок ==========
Комментарий к 12. Необдуманный поступок
Приятного чтения.
— Ну же, покажи нам свою обитель, — нетерпеливо залепетала Джинни, когда Гермиона выглянула из Выручай-комнаты. Грейнджер закатила глаза и, взяв подругу обыденным жестом под руку, зашла в комнату. За ними вошли и Гарри с Роном.
Она изменила всего пару вещей, а смотрелось уже нетипично. Возле камина к двум привычным для них креслам добавился вместительный диван в цвет им, а в стене было окно. Гермиона подумала, что так друзьям будет комфортнее, да и ей самой было интересно, как бы комната выполнила это желание. Окно выходило на Чёрное озеро и от высоты немного мутило, поэтому Грейнджер предпочитала не замечать его и пообещала себе убрать его в ближайшем будущем.
— Ую-ю-ютненько, — протянула Джинни и по-хозяйски устроилась на диване.
— Миона, я тебе уже завидую, — присвистнул Гарри, садясь возле своей родственной души.
— Не преувеличивай, — хмыкнула Гермиона и села в одно из кресел, что стояло спинкой к окну.
— Нет, серьёзно, я согласна с Гарри, — нахмурилась Джинни и, подняв ладонь вверх, начала перечислять, поочерёдно загибая пальцы, — комнату можешь менять по своему желанию, живёшь одна, да и возможность почти в любое время суток увидеться с родственной душой наедине. Звучит просто шикарно.
— А куда это ставить-то? — спросил Рон, стоявший у самых дверей, стягивая с ящика в своих руках мантию-невидимку.
— Что вы притащили?
— Немного огневиски, сливочного пива и куча всяких штук из Сладкого королевства, — ответил Рон, ставя на пол свою ношу и выкладывая оттуда всё перечисленное, — и для тебя твой любимый тёмный шоколад, конечно.
— Вы ходили в Хогсмид? — взволнованно спросила Гермиона, приподнимаясь в кресле.
— Нет, конечно, на самоубийц мы мало похожи, — фыркнула Джинни, — Гарри попросил Добби помочь.
— Всё так? — перевела она взгляд на Гарри. В нём легче распознать ложь, чем в Джинни, что-что, а врать она иногда умеет довольно убедительно.
— Конечно.
— Давайте уже отпразднуем, — воскликнул Рон, впихивая в руке каждому по бутылке сливочного пива.
Такие вечера, как этот, казались особенно тёплыми. Неспешные разговоры, смех и непринуждённость. Рон сидел в соседнем от Гермионы кресле, а Гарри с Джинни почти сразу оказались в объятиях друг друга. Кажется, все забыли окончательно и войне, и о времени, и о мере. Сливочное всё не заканчивалось, как и темы для болтовни. Было что-то заставляющее вновь и вновь наслаждаться этим моментом. Сознание плыло: не смертельно, но не особо приятно. Она не из тех, кто любит терять контроль. А над собой так вдвойне.