— Белла… хватит меня мучить, пожалуйста, я так хочу тебя, — стонала Гермиона, мечась на диване, но Лестрейндж этого было мало. Она провела языком вдоль талии, поднялась меж грудей, ещё выше, и, наконец, прикусив мочку, уха прошептала:
— Расскажи мне, как именно ты хочешь, — она обвела бёдра Гермионы, после чего одна рука скользнула к самому лону, дразняще, почти невесомо прикасаясь поверх ткани белья, — ты хочешь, чтобы я ввела в тебя два пальца и оттрахала? А может три? — издевательски перечисляла она, языком обводя ушную раковину. — А может, ты хочешь, чтобы я поработала языком? Отлизала тебе… М-м?
Грейнджер задохнулась, теряя любую возможность вымолвить хоть слово. Она была возбуждена, взбудоражена, и эти грязные слова просто выводили сладкую пытку на новый уровень.
— Ответь, иначе я ничего не сделаю, — нагло улыбнулась Беллатрикс, смотря на то, как хватает Гермиона воздух, пытаясь хоть что-то ответить.
— Мерлин, пожалуйста… я хочу, чтобы ты сделала хоть что-то, чёрт, Беллатрикс, — слова путались на языке, сплетаясь в не самое связное предложение, и сердце билось с пугающей скоростью о грудную клетку. Сейчас любая фраза казалась желанной.
Беллатрикс сжалилась, наконец, оттягивая трусы вниз одним рывком и пальцами обводя половые губы. Гермиона застонала не в силах держать такую волну эмоций в себе. Лестрейндж провела пальцами вдоль мокрого входа и ввела два пальца, что проскользнули с большой лёгкостью. Грейнджер хватило всего пары движений и небольшой стимуляции клитора, чтобы она кончила с громким вскриком.
— Неплохо, да? — теперь Беллатрикс самодовольно улыбнулась.
— Это было потрясно, — не в силах затевать какой-либо глупый спор, ответила Грейнджер, пытаясь восстановить дыхание. И она, в общем-то, не врала. Ведь секс с Беллатрикс, и правда, потрясающий. Гермиона положила голову на плечо Лестрейндж, всё ещё чувствуя, как сердце мечется в груди. Грейнджер поцеловала шею возлюбленной, на что та приподняла уголки губ.
— Почему ты так поздно, — прошептала Гермиона, но в тишине её голос казался громким. Женщина сглотнула ком в горле, но на лице не промелькнула и доля эмоций, что были внутри. Милая иллюзия разбилась в эту секунду, — только прошу, не лги.
— Я не готова сейчас к таким разговорам, — спокойно ответила Беллатрикс. Гермиона нахмурила брови и демонстративно отодвинулась.
— А когда, Беллатрикс? Когда ты перестанешь утаивать даже такие незначительные вещи? Ну, не выгнал же тебя этот… этот…! — крикнула Гермиона. О, как же она была близка, даже не подозревая этого. Лестрейндж вздёрнула одну бровь на такую реакцию, чем привлекла недовольный взгляд девушки.
— Если тебе это так важно, — начала она, — то, да, только моё положение ещё хуже. Я предатель, — практически шипя закончила Беллатрикс, и, подозвав свою одежду, оделась и встала с дивана, — теперь ты знаешь, почему я так поздно, ведь только здесь моя жизнь не висит на волоске.
Грейнджер хватала ртом воздух, гнев давно сменился немым удивлением, граничащим с шоком. Беллатрикс не стала ждать и, развернувшись, направилась к камину, где взяв пригоршню пороха, лишь бросила едкое:
— Надеюсь, я сдохну быстро, — и исчезла в пламени.
***
Внутри всё сжималось. Боль распространялась по всему телу мелкими иголками, и Гермиона сжала простыни руками. Что происходит? Думать не давала острая резь в висках, из-за которой реальность плыла тёмными пятнами. Грейнджер готова была заплакать от боли и беспокойства. Нет паники. Абсолютно. Той жуткой, сбивающей с ног паники. Она не знала, было бы хуже, если этот ужас застал её на занятиях или, как сейчас, в гордом одиночестве? Вряд ли кто-то понял бы, что она чувствует. Это была только её связь с Беллатрикс. Что-то происходило, и оно пугало до мурашек в груди.
Девушка судорожно схватила браслет, пытаясь достучаться до возлюбленной. Но нет, теперь это глупая безделушка. Она даже не может ничего отправить! Кто-то уничтожил второй браслет.
Грейнджер судорожно ударила подушку и стиснула зубы. Руки её мелко задрожали. Она должна сделать хоть что-то! Но что ей остаётся? Даже мысли были где-то не на месте. Тело сжалось, а разум паниковал, не в силах понять причину своих страданий. Вдох так и не прозвучал в тишине комнаты. Снова вспышка, но, нет, уже не боли, а чего-то тёмного, отчаянно съедающего реальность.
Она взглянула вокруг, это точно были не её глаза. Другие. И комната была другой. Запах крови ударил в нос. Тьма была везде, было неясно, насколько огромно это помещение и только под потолком пробивался слабый свет факелов. Его было достаточно, чтобы через секунду увидеть мужчину. Уродливого и безумно ухмыляющегося. Гермионе захотелось кинуть в него что-то малоприятное и даже тёмное.
— И всё же, я уже почти забыл, как весело нам было, — голос его был не менее омерзителен, чем улыбка.
Где-то в глубине она почувствовала сильную ярость и панику, когда кинжал в руке с бешеной скоростью оставил очередную безобразную царапину на той, глазами которой Грейнджер наблюдала за всем. А то, что ран было немало, она не сомневалась.
— Ублюдок, — произнесла ядовито, и нога её дёрнулась в ударе. На ней был глубокий порез. И большая часть кожи, до этого скрытая от взгляда Грейнджер, измазана в крови и грязи. Молодая ведьма чувствовала ужасное желание убить этого мужчину, покусившегося на жизнь этого человека. Вся сюрреалистичность происходящего и невозможность сделать что-то не давали даже предположить, кто эти люди. Жуткое омерзение и паника смешалась с её собственными эмоциями. Но разве какие-то эмоции сейчас могли помочь? Конечно, никто из них не знал. Она не успела и понять, как прикрыла глаза на секунду и оказалась снова в своей комнате.
Осознание накрыло волной, вышибающей воздух из лёгких. Это была Беллатрикс, это её боль и страдания она ощутила. Гермиона сама во всём виновата, ведь это она не остановила Лестрейндж. Она отпустила её. И сейчас может лишиться всего окончательно. Нет, она ни за что не будет сидеть тут сложа руки.
Грейнджер сжала кулаки и упрямо стёрла подступающие слёзы. Ей срочно надо найти Гарри.
***
— Представление окончено! — Лестрейндж безумно хохотнул, откидывая кинжал в сторону и подходя ближе к закованной в магические цепи Беллатрикс. — Что же стало с моей любимой Беллой? Грязнокровки совсем сделали из тебя тряпку.
— Что, Руди, так хочется перестать быть на пустых побегушках? — прошипела Беллатрикс, даже не поднимая головы. Всё тело ныло, а во рту плескался вкус собственной крови.
— Заткнись, сучка, — крикнул Лестрейндж, хватая рукой её подбородок и продолжая не менее громко, — ты не в том положении, чтобы выёбываться. Иначе мне придётся найти твоему рту другое занятие.
— Умерь свой пыл, Рудольфус, — прозвучал властный голос за его спиной и Лестрейндж сразу же бросился в ноги, приветствуя своего хозяина. А Беллатрикс лишь с отвращением отвела взгляд в другую сторону. Ей было тошно от своего положения.
— Я помню Ваш приказ, милорд, — раскаивался Лестрейндж, что делало его в глазах Беллатрикс ещё более мелочным и жалким.
— Ты свою работу сделал, дай нам с Беллой поговорить наедине, — отмахнулся от него Волан-де‐Морт, и Рудольфус быстро скрылся из виду. Беллатрикс сглотнула вставший ком в горле и всё ещё всем своим видом показывала, что посетитель её совершенно не волнует. — Что же в этой девчонке такого?
— Не находишь, что ты последний человек, с которым бы я хотела откровенничать на эту тему? — издевательски протянула Беллатрикс, сразу же замечая, как напрягся её бывший Хозяин.