— Не поощряй ее.
— Будто я смогла бы ее остановить, даже если бы захотела, — отмахнулась Венера.
— Хорошая была бы попытка, — ответила я обоим и одним глотком допила свой сок. А потом встала со стула. — Увидимся позже, ребята.
— Повеселись. И я жажду деталей, — сказала Венера.
— Ой, обязательно все запишу. Для тебя.
Лайл покачал головой.
— Вероятно, она сама все увидит в одиннадцать. В конце концов, новости разлетятся, как горячие пирожки.
Я рассмеялась над заявлением Лайла. Потом танцующей походкой направилась туда, где стоял Уильям.
— Здравствуй, маленький сабмиссив.
Он опустил взгляд.
— Снова здравствуйте, Госпожа.
— Я немного подумала и решила, почему бы мне не поиграть с тобой сегодня?
Не подумав о последствиях, он поднял на меня глаза.
— Правда?
— Ты выглядишь удивленным.
— Просто у меня создалось впечатление, что я тут персона нон-грата.
— Правильное впечатление. Твоя бывшая Госпожа приложила руку, в этом клубе у нее есть кое-какая власть.
Темные глаза Уильяма расширились.
— Тогда почему Вы хотите поиграть со мной?
— Потому что мне нравится вызов. И я люблю злить людей.
Уголки его губ приподнялись, сложившись в улыбку.
— Понятно.
— Я — Госпожа Джульетта.
— Уильям, — ответил он, скользя взглядом к бару. — Мне принести вам что-нибудь выпить?
— Боже, Боже, как формально. Твоя последняя гребаная Госпожа ожидала от тебя этого?
Уильям снова ответил улыбкой:
— Нет, Мэм. Можете винить во всем мое воспитание.
— Не нужно никого винить. Мне все нравится. Образованный мужчина с хорошо подвешенным языком меня заводит.
Что за черт? Я действительно это сказала?
— Рад услужить. — Уильяма впились в меня своими карими глазами.
Они были настолько темно-коричневыми, что казались практически черными. Другой мужчина выглядел бы бездушным, будь у него такой взгляд. Но у него он был переполнен эмоциями — удовольствием, добротой, желанием, сопереживанием и привязанностью. У него такие глаза, в которых можно потеряться.
Я быстро кивнула.
— Так, насчет выпивки…
— Да, Госпожа.
И персонал, и гости могли получить только один напиток, содержащий алкоголь. Трудно соблюдать правило БДР, когда ты не владеешь собой. Я передала Уильяму свою карту служащего, чтобы бармен мог просканировать ее и выдать напиток.
— Мне возьми водку с клюквенным соком. Себе — все, что захочешь.
— Сейчас вернусь.
В ожидании его возвращения я присела на мягкий диван с подушками. И нервно постукивала ногой по полу, а по моей коже побежали мурашки, меня охватило какое-то странное чувство. Интересно, те Домины, которые занимались Темой не из-за денег, чувствовали то же самое, когда находили нового саба?
Уильям вернулся с моей выпивкой. Себе он взял пиво.
— Интересный выбор, — задумчиво произнесла я.
— Почему Вы так думаете?
— Я думала, что ты выберешь что-то иное… выше классом. Типа белого вина или ликера.
Из глубин широкой груди Уильяма вырвался смешок:
— Простите, Госпожа. Но если бы я заказал что-то подобное, то точно казался бы хреном-зазнайкой.
— В этом нет ничего такого. — Я чувствовала себя чрезвычайно смелой и раскованной, поэтому положила руку ему на пах. А когда сжала ладонь, Уильям судорожно втянул воздух. — Я всегда думала, что слово «хрен» употребляют, говоря о чем-то мелком, но в тебе определенно нет ничего мелкого.
— Что именно у меня не мелкое, Госпожа?
— Член.
— Приятно знать.
Я убрала руку, услышав разочарованный выдох Уильяма.
— Во что тебе нравится играть?
— Мне нравится, когда меня контролируют.
Я улыбнулась.
— Это хорошо, потому что я люблю говорить мужчине, что ему нужно делать.
— Еще я люблю боль.
— Этого я не прошу, но спасибо, что сказал об этом и готов к боли.
— Прошу прощения, Госпожа. Кажется, я говорил с Вами не так, как должно.
— И я позволяю тебе больше, чем должно, — постучав ногой по полу, я продолжила, — хмм… так значит у нас тут еще один мазохист. Я работала с таким примерно час назад.
— Мне не всегда нужна боль, чтобы поймать сабспейс (примеч. пер.: сабспейс — особое трансовое состояние нижнего, возникающее вследствие выделения эндорфинов в процессе действия на фоне эмоционального подъема). Она просто усиливает удовольствие. Разница примерно, как между тем, чтобы мастурбировать и входить в тугую киску.
От его аналогии у меня снова пересохло во рту. После затяжного глотка я снова спросила:
— Боллбастинг (примеч. пер.: удары по обнаженной мошонке) это твое?
Уильям слегка поморщился.
— Не совсем.
— Что именно тебе в этом не нравится?
— Ну, если быть честным, я люблю свой член, и мне не нравятся практики с пытками этой части моего тела.
Вообще-то, обычно я не позволяла себе болтать с сабом так долго, но была так заинтригована всем, что могла услышать от Уильяма, что продолжила разговор.
— Интересно. Полагаю, свое красивое тело ты тоже любишь, но совсем не против, чтобы тебя избили?
В глазах Уильяма засветилось веселье.
— Синяки и порезы заживают. Насчет перелома члена я не так уверен.
Я от души рассмеялась над этим замечанием.
— Вы, мужики, так похожи. Если бы все сводилось к выбору жить без члена или умереть, думаю, 99 % выбрали бы смерть.
— Это уже не мое дело, кто что выберет, — он глотнул пива, — но если дело касается моих собственных яиц, то в будущем мне хотелось бы иметь детей. И я не уверен, что многократное связывание и пытки этой части моего тела поспособствуют облегчению процесса.
— Важный момент. Получается, для тебя боль не основа процесса, а лишь сопровождение?
— Да, Госпожа.
— Какие табу?
— Анальные игры и унижения.
— Интересно, почему меня это не удивляет?
— И почему же, Госпожа?
— Увидев тебя впервые, я подумала, что ты — доминант, играющий в саба. У нас тут такие водятся. Они любят крутиться тут, примеряя то верхнюю, то нижнюю роль. По мне — так это просто трата чужого времени. Одно дело быть свитчем, когда на сессии это согласовано, но совсем другое… — Я вздохнула. — Впрочем, это глупое предположение. После всех лет и опыта в Теме мне следовало его делать.
— Вы так подумали из-за моей внешности?
— Нет, дело не в том, что ты сложен, как Супермен. Все дело в поведении.
Он поморщился.
— Последние пару недель на работе был сущий ад. Меня только перевели, и нужно выучить до хрена нового. Думаю, я просто не смог отключиться от этого и перенес поведение в место, где нужно просто быть нижним.
Я едва смогла скрыть улыбку от его непосредственной болтовни. Можно было предположить, что он из того типа парней, которые никогда не встречали недружелюбных незнакомцев и были честны во всех аспектах собственной жизни. Это было так мило.
— Прежде чем мы направимся вниз, какое у тебя стоп-слово?
— Хейсман.
— Это после кубка?
Брови Уильяма удивленно поползли вверх.
— Вы — фанатка футбола?
— Я — нет. А вот мой мелкий брат — да. Хотя ладно, не стоит говорить, что он мелкий. В конце концов, ему семнадцать, и в нем 192 сантиметра роста. Он квотербек в старшей школе.
— В его возрасте я тоже был квотербеком.
Я поджала губы.
— Ну да. Как же я не догадалась.
Он подмигнул.
— Пеггинг в табу (примеч. пер.: анальный секс со страпоном).
— Саб, который любит подразнить. А я была уверена, что это работа Домины.
— Я с нетерпением жду того, как Вы будете это делать.
— А я с нетерпением жду момента, когда смогу поставить тебя на место.
О, да. Я действительно горела желанием это сделать. И не могла вспомнить, когда в последний раз у меня был такой милый, умный и забавный сабмиссив, с которым можно было поиграть. Будет очень весело.
Поднявшись с дивана, я ткнула пальцем в сторону Уильяма.
— Пойдем.