Я чувствую лёгкую тошноту от воспоминаний о проделанной работе. Дело не брезгливости. Фантомная усталость вызывает рефлекторное отторжение.
Дрожащая, как будто проблемы с нервной проводимостью и мозжечком одновременно, рука Тисэ залезла в нагрудный карман моей куртки.
Я собираю лодочкой ладони, чтобы они меньше дрожали, когда напарница, дрожащими и негнущимися пальцами, вылущивает леденцы. Мятные.
Три ей, два мне. Меньше не получилось.
- Что будем делать? – спрашивает Тисэ, хрустя попадающими на зубы конфетами. Дело не в умысле, просто челюсти тоже дрожат.
Кажется, будто я думаю над ответом минут восемь.
- Отдохнём. Аккуратно осмотримся. Уйдём.
Тисэ делает глубокий, сначала рваный, но постепенно приобретающий на глазах плавность, вдох. Заваливается, обнимая меня.
Фантомный холод и головокружение. Реакция на предельные нервное напряжение и энергетические траты.
Ритуал внутри остаточного Действа, закукленного внутри барьерного Процесса, замыкает нас в глубокую, скрытую от остального мира, Тайну.
- Рассказывай, Куро. Что ты творишь и зачем?
Вздохнув, отчасти напоказ, я смирился. В конце-то концов, осведомлённый соратник – это или враг, или подпорка в задуманном деле. Да и кому ещё доверять?
Но прежде, чем начать рассказ, я развернул Узор, усиливающий Сокрытие, Тайну и Неразглашение.
Развелось пророков, будто всех козлят только и варят, что в молоке собственной матери.
Когда мы отоспались, отъелись, удостоверились, что Илиясвиль фон Айнцберн по-прежнему спит, то начали неторопливую разведку. Для этой цели, Тисэ слегка поменял настройки того, что с определённой точки зрения было сплошным вихрем токов пространства и Смыслов, скрывающее нас, аномалию, и творящиеся в ней дела.
И я вышел на контакт со своими сетями, в изобилии наличествующими в Фуюки. Подключился – в кои-то веки через прокси, благо тут их в колбах было достаточно – к системе ритуалов (Тисэ пренебрежительно и одновременно заинтересованно не то фыркнула, не то повела носом) обеспечения Войны (хм) Святого (WTF?) Грааля ( его ли?).
Словом, случилась вторая редакция того, как десять лет назад, я отсиживался под скрывающими Узорами на складе неподалёку от порта этого города, предпочитая не лезть на рожон.
Тут-то Илиясвиль фон Айнцберн и скрючило повторно.
Выглядело это предельно занимательно. Сокращение разгибателей рук и ног, закатившиеся глаза, белки, залитые люминесцентным белым гноем, стекающим по лицу. Волосы, одновременно летящие мокрыми прядями и трепещущие на несуществующем ветру… тут же вызванному через инвертированную насильно Связь ассоциативно-смыслового рода.
В условном пространстве продолжающегося Ритуала Разделения Груза, бодро, размываясь для незащищённого и невооружённого глаза, шевелились кишки, конечности и окутавшиеся сосудистыми стенками, потоки крови. Вся эта биомашинерия меняла положения с чудовищной скоростью, обуздывая потоки энергии, угрожающие обрушить конструкцию к Подземным Духам Кошачьим. И в этой хлюпающей мешанине циклической работе на подпороговой скорости, вокруг условного круга, вставали из небытия туманные силуэты, числом в шесть дюжин, отсылающие напрямую к демонам Гоэтии, точнее, к мифологически образам, ставшим фундаментами для оных.
Если проводить аналогию - Илиясвиль фон Айнцберн восстановила сетевые подключения, и в неё тут же попытались впихнуть Убийцу и Всадника, или, если угодно, Ассасина и Райдер. Невзирая на перегрев проводов, оптоволокна, жёстких дисков и процессоров.
По крайней мере, подскочившая Тисэ, расположившая голову Илиясвиль фон Айнцберн на коленях, между ладоней и прижавшись к ней лбом, обеспечивала принудительное охлаждение до физиологических температур. В числе прочего, общий пакет оказываемой помощи навскидку включал более двух десятков наименований. Одна стабилизация концептуальной структуры, разума, тела и Цепей отдельно и в комплексе, чего стоила.
Я одновременно ассистировал, готовясь при необходимости бросить всё и отправиться помогать, и наблюдал за происходящим, а также за городом.
Чаша, находящаяся на Той Стороне Илиясвиль фон Айнцберн (одновременно Этой для пространства длящегося ритуала) была наполнена до краёв, в условной зеркале своём рисуя… всякое.