В пространственном пузыре, отодвинутом от слоя реальности с Тисэ и горничными.
Проклятье, я его хочу.
Но прежде надо выжить. Барабаны раскручиваются, всё ярче загораются алые линии на них, комбинируясь в разных сочетаниях образуемых мимолётными сочленениями “дорожек”. Что-то такое крутиться в голове, старая идея, двухметровое копьё и две тысячи движущихся колец с выгравированными рунами. Комбинация вращений позволяет создавать бесчисленные комбинации рунных заклятий длиной до двух тысяч Знаков. Мне не хватило Понимания и Искусства, чтобы провести хотя бы теоретическую проработку.
Ну, теперь я вижу, что кто-то провёл её для меня. Если выживу, можно будет провести реверс-инженеринг.
Но сначала – дело. Впрочем, его я творю одновременно. Пока Заклинатель созерцает, Мечник творит.
Установить Связи. Скомбинировать пусковой Узор.
Построение активировано, работа корректна.
Пропускаю дальнейшую процедуру проверки.
Запуск Связей в доступной кнофигурации.
Активация образа мыслей – Сигила активации.
Он не имел имени, в отличие от того, кто был ложным прототипом его. Впрочем, и что толку в именах тому, кто воплощает Достижение, но не Славу?
Он был сделан без сложных оружейных сталей. Честное конструкционное железо своего времени. Простая изолента, не важно, чёрная или синяя. Творение смертных, для целей земных. Полный антипод небесного оружия древних времён, куда более бесчеловечных, чем нынешние.
Но в них обоих была Воля и Сила. Не от мира Сего, или гниль от скверны Его. Она была.
Но у каждого из них были Предназначение и Личность, что вели по Путям.
Медленно наливаясь своим Правилом Имён, меч, потерявший отсутствие имени своего, выходил на рабочую мощность.
Жалкая надежда, сломленная гордость, проросшая из пепла. Мерзкий ответ на вечный вопрос.
Что оставим мы после себя?
Даже если ничего не останется, даже если планета умрёт, сожранная нами заживо. Даже если Пути Потомков – Прах.
Могилы пропитаются тем, что мы всегда, не желая этого, оставляли после себя. Не Славой. Не Честью. Не Величием.
Но если не остаётся уже ни гордости, ни надежд, этой склизкий, невзрачный, но Связанный с нами “цветок” – чем не эпитафия? И даже если ничего более не останется, оно выжжет Вселенную в последней молитве по нам.
Выше злата, выше жизни, выше чести, выше смерти.
Полное, безграничное, совершенное. Неостановимое и нестираемое.
То, что верно всегда. Даже в темноте разбитых надежд.
Отчаяние.
Красный успел раньше.
Глава об Осколках, Связях и итогах.
Я Был – и Небыл. Застыв на Грани, грозящей разделить меня на нежизнеспособные частицы, я балансировал на тонких нитях Связей.
Нельзя было качнуться ни в одну сторону. Только идти куда-то, по извилистой дороге толщиной в Ничто, балансируя на своих Связях под порывами Ветра Перемен.
Перемен.
Перемен.
Пепел скрипит на зубах, как будто тело и не прикрыто надёжной маской. Плащ держит воду, тепло, но как же под ним преет тело.
Небо чёрное, но это не ночь, и не грозовые тучи. Нет, тут проблема другого рода.
Я медленно дышу, контролируя сердцебиение и темп траты кислорода. Картриджи для регенерации недёшевы, а спокойно дышать атмосферой поверхности могут только модификанты.
Будто кто-то пустит пятилетних людей-плюс в это месиво.
Где-то здесь засел дойч. Хрен бы и с ним, да не получается.
Сидишь, вглядываешься, слушаешь. Как и остальные, на той и этой стороне.
В ладони сжат метательный снаряд. Липучка, источник радиосигнала, химический обогреватель. Такие вот штуки нынче делает “Рубин”.
Небо многое изменило в жизни и войне.
На тело вновь, от темноты и тишины, накатывает страх.
Что делаем мы здесь, на просторах варварской Саксонии? Что важного командование рассчитывает найти в бункере через два квартала? За что мы сражаемся здесь, на поверхности, под тёмным сводом бдящих Небес?
Мягкий толчок, пониже плеча. Вспышка тепла, жара сквозь теплоизолирующие слои.
Чёрт, сука! Где ты?!
Вспышка.
- Когда-то, мы были лучше.
Этот разговор звучал бы не так странно, не происходи он на высоте в две тысячи тридцати четыре метра над уровнем моря.
На экранах повсюду горят какие-то графики, диаграммы, кадры кратеров двухкилометрового радиуса, оставшихся от иных городов.