Поместье Эмия выглядело как прежде. Дом в классическом стиле, со всякими стенами-ширмами, энгавами и синей черепичной крышей, пристройка модели “сарайчик” с белыми глухими стенами, и крытый черепицей забор. Просто образцовый краеведческий дом-музей самурая, про которого воспоминают один месяц в году, во время школьных экскурсий.
Правда, сейчас дом выглядел новым, отремонтированным, если не сказать, отреставрированным.
Возле упомянутого заборчика, я и припарковал велосипед. Чарами не скрывал, цепь сквозь спицы колеса не продевал. Если угонят – невелика потеря, там система сигилов, которая высосет угонщика до дна и передаст всю праны в накопители, благо, дистанция передачи позволяет пренебречь потерями.
Ах, да. Ещё заборчик был использован как физический компонент и опора стационарного барьера. В смысле, оповещающих чар, формирующих что-то вроде нескольких нитей, дающих сигнал, если их пересекал объект с открытыми Магическими Цепями.
На мой взгляд, это было что-то вроде входного колокольчика. Если ты чародей и пришёл с вежливым визитов, позвони, тебе откроют.
Я только пересёк барьер и порог двери (калитки в заборе), как увидел новое лицо.
Парень, примерно моего возраста, личности почти заурядной, характера светлого, Узора знакомого.
Носитель Активированных Цепей, кстати.
- Утро доброго вам – начал я, не удержав радостной улыбки от вида этого редкого экземпляра – Эмия Кирицугу дома?
Полагаю, я был излишне эмоционален, в демонстрации своей радости. Но, всё же, тот самый парень, которого я вырубил в начале призыва Слуги, несостоявшаяся жертва маньяка, сирота и так далее. Научная ценность конечно нулевая, но приятно увидеть живым кого-то знакомого, если это не враг, не демон или нежить. Такое, тёплое чувство, наподобие молока оптимальной температуры в районе сорока семи градусов, или какой-то ностальгии при встрече одноклассников после того, как память об обидах поистёрлась. Сложно описать, в общем.
Парень тем временем застыл, медленно покраснел и, буркнув нечленораздельно и бессмысленно (я проверил), убежал в дом, не разуваясь. Хлопнула с силой закрытая им дверь. Та, что, как водиться в таких домах, ездит на полозьях вправо-влево.
- Пап, там к тебе пришли.
- Кто?
Ответ ребёнка, полагаю, был тихим и нечленораздельным, но он касался меня – человека, который стоял совсем недалеко и во времени, и в пространстве.
Так. Сандалии, мужские. Шорты клетчатые, до колен, с карманами. Футболка белая, без принта. Панамка белая, с бабочками.
В каком месте это “красивая девочка”, я не понимаю. Наверное.
А, точно. Возраст. Ноги и руки (да и лицо) покрыты только тонким пушковым волосом. Учитывая возраст, миловидное в силу оного лицо, получается андрогинное существо.
Но, блин, я же не в платье пришёл, не в килте.
Люди – удивительные существа.
Как-то так, в размышлениях о смысле и тщете бытия и всего сущего, и прошли эти секунды, пока я шёл через залитый солнцем и затихающим вслед за закатом зноем, двор. Дверь дома снова сдвинулась, на этот раз обеими створками.
Нет. Не так. Более эпично и подробно было бы, пожалуй, ближе к тому, что я наблюдал.
Створки дрогнули, как от толчка, и чуть разошлись, пропуская крепкие мужские пальцы, демонстрируя в открывшейся щели смутную фигуру в халате. Возможно, это было кимоно или, страшно сказать, юката.
Неслышно и симметрично, подчиняясь биомеханике движущих их сил, створки разъехались в стороны, лишая анонимности тень, что просвечивала сквозь материал ширм.
Чёрт. Это было красиво и технично, точно в каком-то фильме.
Я ощутил слабый запах застарелого курильщика, который Кирицугу выдохнул на три метра вперёд.
Если бы не атмосфера – я бы подумал, что тут была бы уместна музыка из вестерна. Получился бы тот ещё постмодерн.
Сразу скажу – Кирицуугу был мне немного неприятен. Он был хроническим курильщиком, который явно не завязал, несмотря на наличие ребёнка в доме. Он был хроническим небрит, депрессивен и проклят.
- Приветствую, Эмия Кирицугу.
Кажется, моя артикуляция сильно исказилась из-за разъехавшихся в улыбке губ.