Ах, да, она была промокшей и босой. Это важно.
Дело было на ночных улицах, пустых, залитых чёрным, с островами желтого цвета фонарей.
Не удержавшись, я подошёл с вопросом, не было ли это какой-то хитрой магической практикой, на повышение сродства к Воде, или усиление Пламени через борьбу. Полный контакт кожи со стихией.
И как-то всё… чёрт, это был очень бестолковый день. Настолько хаотичный, что я автоматом развернул Дождевую Пелену, когда мне в глаза слепо посмотрело лицо, обрамлённое волосами, с одной стороны подвязанными красной ленточкой с Историей.
Это потом я разобрался, гаданием и опросом Эмии, в подоплёке произошедшего. В довольно нелепой истории о двух сёстрах Тосака, одну из которых отец отдал в условно союзную семью, в качестве приёмыша. Сказка началась с гнусного подтекста – вопрос деления наследства, в том числе магического, как Родовой Метки, чародеи решали методом фильма “Горец”. Со своей точки зрения, возможно, Тосака-старший, он же Токиоми, мог считать себя гуманистом. Примерно, как рабовладелец, велевший ленивого (больного) раба не сечь плетьми, пока кровь не образует блестящую лужу среди дорожной пыли, а просто продать или обезглавить.
Дело в том, что Мато – очень своеобразная семья даже по меркам чародеев. Когда-то я считал, что у них на привязи содержится могучее чудовище, разумный рой магических беспозвоночных. Так вот, это создание с разумом, довольно далёким от человеческого (хотя и неплохо имитирующем оный для себя и окружающих), на самом деле, основатель семьи. Более того, её нынешний глава, руководитель. Иными словами, с точки зрения классического определения Магической Семьи, Мато – это клан и секта тварепоклонников, предателей рода людского.
Не знаю, что точно произошло у них с порядком наследования Магических Цепей – не копался. Возможно, и правда, Золден, этот старый рой с получеловеческим лицом, неосознанно выжирал Цепи у своих кровных потомков, попутно уменьшая шансы наследования у их потомства. Как сошедший с ума охотник, убивающий членов племени, но обманывающий сам себя, что “убил оленя, жирного, мягкого”. Не берусь сказать. Узоры Связей, замешанный на настолько нечеловеческой психике, читать сложно и опасно, если ты не узкопрофильный специалист со специфическим жизненным опытом. Я не взялся.
В любом случае, когда его организации отдали младшую из сестёр Тосака, Золден Мато принялся её модифицировать под свои стандарты. Своими методами. Психологическое давление и пытки. Орды магических червей, частично пожирающих тело без анестезии и одновременно подстёгивающих регенерацию - метод генетической терапии через связку “разрушить - восстановить с изменениями”. Запечатывание проклятого предмета в тело подопытной – если угодно, как и в случае Кирицугу и Камелота, речь шла о переносе предмета на Ту Сторону, к проекции человека на план магической энергии.
На тот момент всё это было неважно. Я просто видел, ощущал, расколотого на куски человека, нашедшего краткие мгновения покоя в движении, шуме дождя, потоках воды, стекающих по телу. Что-то похожее на то, что сам когда-то прошёл, осознал, рационализировал и почти забыл, присыпав пылью прожитых лет и потускневших эмоций.
Я просто привёл её в то кафе, где когда-то, на утро после окончания нелепого действа имени Не-Войны Не-Святого Не-Грааля, два чародея, тауматург и хрономант, пили чай и кофе, ели булочки, и вели переговоры. Мы просто поели, поговорили о всяком разном, не касаясь тем, что, я чувствовал, точно являются болезненными.
В той беседе я танцевал на минном поле, ориентируясь на свой слабый жизненный опыт и сложную вязь изменчивых Связей, пока включённый обогреватель и тишком наложенное воздействие, сушило и грело одежду и тело девочки.
А затем кафе закрылось, мы вышли под дождь, и она была обута в мои новые, купленные за полчаса до нашей встречи, кроссовки.
И да, когда мы подошли к старому, мрачному особняку, и только эфемерная Дождевая Пелена отделяла нас, и её состояние, от привычного взгляда старого мага, ставшего чудовищем, и от её привычного, тяжкого отчаяния, я не удержался.
Я не мог дать свету ложных надежд обмануть её пустыми обещаниями помощи. Кто она мне? Кто мне Мато?
Я не мог сказать грубых слов, сломив и опорочив этот краткий миг покоя, её кусок тёплого яблочного пирога среди чёрной жижи вечных дней. Кто я для этого? Зачем мне переступать через себя, и ради такого бреда?
Я просто дал совет. Тот, который мог бы быть пророческим. Но это просто были слова, чтобы замкнуть Связи этого Места в её личности, чтобы память о вечере стала крошечным, но долговечным тёплым огоньком, что чуть-чуть, но греет всегда. Потому что то, что неосознанно и временно забыто, опорочить и исказить… сложно.