С трудом поднявшись, я протопала к дивану и устало рухнула в его мягкие тёплые объятия. Рен заворочался и недовольно замычал, пытаясь выдернуть из-под меня придавленные ноги, но я лишь хихикнула и осторожно пощекотала высунувшуюся из-под одеяла пятку. Взвизгнув, блондинчик тут же проснулся и резко сел, взглянув на меня мутными глазами.
- Дура! – прохрипел он, и тут же рухнул обратно на подушку.
Эй, так дело не пойдёт! Я продолжила его щекотать, но парень лишь раздражённо махнул ногой, чуть не заехав мне по носу.
- Рен! – завопила я на его манер, потянув за одеяло. – Просыпайся, ленивая задница!
Но белобрысое чудовище успешно игнорировало все мои попытки его разбудить – хрупкие ручки свободно лежали вокруг головы, выпирающая на шее жилка билась в такт с его пульсом, а пухлые губки причмокивали и вытягивались в трубочку, словно требовали утреннего поцелуя. Не выдержав столь милой картины, я резко спрыгнула с дивана и ушла умываться. Взглянув в зеркало на своё отражение, я недоумённо замерла – мне кажется, или я всё же немного покраснела?
Когда я вернулась в комнату, Рен уже проснулся и расхаживал по квартире в одних трусах. И куда только делась его скромность? Наверное, тихо лежит под пижамкой, которую он так и не надел.
- Ты не видела, где моя сумка? – сонно пробормотал он, встав напротив окна.
Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь стекло, расцвечивали яркими узорами бледную кожу и я, пользуясь утренней неактивностью братца, принялась с любопытством рассматривать его обнажённое тело. Несомненно, он слишком худой, но вместе с тем подтянутый, да и мышцы какие-никакие есть. Ноги и вправду можно назвать произведением искусства – слишком идеальные для парня, о таких любая девушка грезит. Взгляд зацепился за чёрные боксеры и я тут же поспешно отвернулась, пока Рен не заметил моего нездорового интереса.
- Нуна! – вновь позвал он, лениво приоткрывая пушистые ресницы. – Куда ты спрятала сумку?
- Ты сам с ней весь вечер носился! – фыркнула я, убирая одеяло.
- Точно, – кивнул он, потопав в ванну, по дороге легко задев меня плечом.
Я почувствовала, как по коже бодро промаршировали мурашки, и испуганно вздрогнула, выронив уже сложенное одеяло. Что за хрень со мной творится?!
- Нуна, – выглянул из коридора Рен, капризно надув губки. – А тебе нравится моя причёска? Я специально волосы вчера вечером распрямлял, чтобы выглядеть взрослее!
Почувствовав облегчение, я рассмеялась и закрыла лицо ладонями. Нет, просто фантазия с утра разыгралась. Рен ни черта не подрос за ночь, он всё тот же милый младший братик, который только что обиделся на мой смех и закрылся в ванной, что-то бубня под нос.
Режиссёр позаботился обо всём заранее, и когда мы с Реном вышли из подъезда, нас уже ждали два припаркованных велосипеда, нагруженные газетами и молоком. Нам вручили какие-то листки, как оказалось на этот раз не сценарий, а список адресов, по которым мы должны были проехаться.
- Вы что устроили?! – возмутился Рен, включив звезду. – Я не буду ездить по этой дыре на велосипеде! А если меня снимут папарацци? «Красавчик Рен из NU’EST занимается развозом молока»?!
- Это всё равно покажут по телевизору, – пожал плечами оператор и включил камеру.
- Сели и поехали! – шикнул на нас режиссёр, садясь в бронированный джип и тут же высунувшись наполовину из открытого окна. – Я кому сказал?!
Мы с Реном переглянулись и подавили печальный вздох. Что ж, милый братик, ничем не могу помочь! В конце концов, ты тоже виноват в том, что я осталась без работы. Так что давай, работай, ленивая задница!
Видимо, блондинчик с лёгкостью прочитал мои мысли, маслом написанные на лице, и покорно оседлал велосипед. Нарезав вокруг меня пару кругов, он остановился и капризно сложил руки на груди. Теперь уже я прочитала его мысли и со вздохом села на двухколёсное средство передвижения.
Мы около часа гоняли по городку, так увлёкшись процессом, что постоянно проезжали нужные адреса, из-за чего приходилось возвращаться, доводя режиссёра до истерики.
- Газету не забудь! – Рен с улыбкой кидал мне журнал, который я тут же перекидывала через забор, и мы вновь мчались наперегонки по крутым спускам.
Иногда один из нас вырывался вперёд и победно хохотал, вскинув кулаки над головой. А другой безбожно отставал, чертыхаясь и путаясь в педалях. В ушах свистел ветер, телевизионщики что-то вопили о том, что мы не входим в кадр и прочую ерунду, а мы всё ехали и ехали, улыбаясь друг другу под холодными лучами осеннего солнца.
Когда последняя газета оказалась за нужным забором, Рен незаметно мне подмигнул и показал жестами следовать за собой. Я непонимающе кивнула и поехала следом за сорвавшимся с места братцем. Он так лихо гнал по незнакомым переулкам, что я еле успевала, боясь потерять его из виду. Что уж говорить о съёмочной группе, которая вместе со своим джипом застряла в недоумении перед узкой аркой, через которую мы скрылись.
Мы ещё долго ехали по широкой просёлочной дороге, которая, благодаря отсутствия дождей, была вполне пригодна для езды. Город постепенно остался за нашими спинами, а мы вывернули к широким полям, которые сейчас болезненно желтели, медленно готовясь к долгой зиме. Я подняла лицо к небу, такому же яркому как вчера, и невольно улыбнулась, чувствуя как встречный ветер заставляет лихорадочно трепетать мои волосы.
Заметив невдалеке небольшую речку, Рен повернул к ней и вскоре остановился рядом с неприметным деревянным мостом, почерневшим от времени и влаги. Он предательски скрипнул, когда блондин ступил на полусгнившие доски, но выдержал вес, позволяя продолжить путь. Блондин дошёл до середины моста и облокотился на перила, глядя на тёмно-синюю холодную воду, текущую к линии горизонта.
- Так и будешь там стоять? – спросил он, не поворачивая головы.
Я с кряхтением сползла с велосипеда и бросила его на землю, пытаясь размять затёкшие мышцы. Когда мне это немного удалось, я доковыляла до Рена и облокотилась рядом с ним, сложив подбородок на перила.
- Красиво тут у вас, – улыбнулся он, мечтательно глядя на небо, а я в очередной раз удивилась переменам, произошедшим в нём – ещё вчера был ледяным принцем, а сегодня улыбается как ребёнок, приехавший на каникулы к бабушке в деревню. Внезапно ребёнок странно на меня покосился и хихикнул, отведя взгляд.
- В хорошей позе стоишь, – заметил он вполголоса, тут же получив от меня затрещину. – Ащ! Ну ты и психушка!
- Совсем обалдел? – наигранно разозлилась я, схватив за шею и принявшись душить.
- Фанатки не простят тебе этого, – широко улыбнулся Рен, тут же вырвавшись из моих объятий. – Я смотрю, тебе стал приятен физический контакт со мной? Постоянно пытаешься до меня дотронуться…
- Чего несёшь? – вспыхнула я, отворачиваясь.
- Нуна, не нужно стесняться своих желаний, – заявил Рен, заключив меня в объятия. – Я же твой любимый младший брат!
Взглянув в это наглое оборзевшее лицо, я попыталась скинуть с талии его тёплые руки. Всё – и его хитрые глаза, и криво усмехающиеся губки – просто вопило о том, что он со мной играет! И это меня жутко бесило!
- Я вам обоим надеру задницы! – услышали мы усиленный динамиком голос и испуганно обернулись – через поле, подпрыгивая на ухабах, на всех парах мчался джип, из одного окна которого торчал оператор с камерой, а из другого взбешённый режиссёр с рупором в руках.
- Попали, – тихо вздохнул Рен, с сожалением выпуская меня из объятий.
Пока гримёрша пыталась откачать не отошедшего от шока режиссёра, операторы снимали милую сцену «Брат и сестричка сидят в кафе после трудовых будней». Бесцеремонно выгнанные ради съёмок посетители сейчас стояли на улице и тыкали в нас пальцами, о чём-то переговариваясь. Не удивлюсь, что когда мы выйдем, они уже обзаведутся вилами и факелами, и поведут нас на костёр, как в Средневековой Европе.