На физиономии Фартапа отразилось недоумение и растерянность.
— Не уверен, что я должен… — запротивился он.
— Боюсь, тебе придется это сделать. Тебе или кому-то другому. Впрочем, я не собираюсь причинять этому человеку и кому-либо еще вреда. Только побеседую с ним и уеду. Даю слово.
Фартап какой-то миг сомневался, но потом кивнул и сделал знак следовать за ним. Мы вышли на улицу, и мой провожатый кивнул на соседнее здание.
— В действительности Игнифероса спасали сразу несколько человек — одному это оказалось бы не под силу. Я отведу к главному из них. И тебе придется самому извиняться за поздний визит и объяснять, почему убийца Игнифероса интересуется медициной…
Я криво усмехнулся.
— Я считал, что мне понадобится переводчик.
— Нет, большинство людей знакомы со светлым наречием. И Вилен прекрасно владеет им.
— Что ж, меня это радует не меньше, чем тебя.
Мы вошли в здание, не такое высокое, как предыдущее, пересекли пустынный холл, поднялись на подъемнике на пару этажей. Дальше Фартап совсем немного прошел по длинному коридору, остановился у одной из дверей и нажал на какую-то кнопку. Из-за двери послышался звук, похожий на перезвон колокольчиков, потом шаги, и дверь распахнулась.
— Фартап? — на пороге стоял мужчина, лет сорока, в домашней одежде.
— Здравствуй, Вилен, — Фартап явно почувствовал себя неловко. — Тут к тебе гость…
Вилен заметил меня, а потом, когда обнаружил за моей спиной Шэда, то открыл рот от изумления.
— Это он когда-то поранил Игнифероса… — добавил шепотом Фартап.
— Что вы хотите от меня? — встревожено спросил Вилен.
— Побеседовать, — я шагнул к человеку, Фартап отступил, и я сделал ему знак, что он может уходить.
— Сейчас? — Вилену все же пришлось посторониться, потому что первым в дверь решил зайти Шэд.
Я воспользовался этим, прошел в жилище врача и захлопнул дверь.
— Похоже, сейчас, — пробормотал растерявшийся хозяин.
— Мое имя Тэрсел, — представился я. — На самом деле Игниферос приходится мне дядей, а то, что произошло, можно считать недоразумением.
— Смерть — недоразумением? — он покачал головой.
— Вам не понять. Магия иногда проявляется весьма… хм… непредсказуемым образом.
— Может, поэтому Игниферос когда-то и запретил ее, что она опасна? Так что же, выходит, вы убили его непреднамеренно?
Я кивнул.
— А как?
— Он вам что же, не рассказывал? — удивился я.
— Нет. Знаете, рана, если это можно так назвать, была очень необычна. Я, испытывая профессиональный интерес, пытался выяснить, каким образом вообще возможно нанести такой… порез что ли. Ни рваных краев, ни раздробленных костей в позвоночнике. Удивительно гладкий срез плоти. Именно благодаря этому мы и смогли спасти его. Что же это было за орудие?
— Хм, вот уж не думал, что у моего меча обнаружится недостаток, — я, нахмурившись, обнажил клинок, и, поглядев на лезвие, задумчиво провел по нему пальцем.
— Вы сделали это мечом? Это… невозможно.
— Почему?
— Есть превосходная сталь, и все наши инструменты изготавливаются из нее. Но как бы тщательно мы их не затачивали, ни один из них не способен приобрести ту остроту. У вас… вы провели по клинку, а на пальце не осталось и царапины!
— Меч не может причинить вред тому, кто его изготовил.
— Значит, дело в магии?
— Да. Если вы дадите мне какую-нибудь ненужную вещь, я вам покажу.
— Было бы любопытно. Пройдемте в гостиную.
Мы прошли в просторный гостиный зал, и он предложил присесть на диван. Сам исчез в соседней комнате. Шэд улегся у моих ног, а я огляделся. Кроме дивана, низкого столика и пары кресел здесь имелся буфет и книжный шкаф. А большие чуть ли не во всю стену окна, занавешенные полупрозрачной светло-оливковой, под цвет мебельной обивки, материей, выводили на мокрую от дождя террасу, заполненную растениями в кадках.
Вилен вернулся и поставил передо мной на столик какую-то статуэтку. Я так и не понял, что за существо было запечатлено в камне.
— Неудачный подарок, сделанный моими коллегами по работе, — чуть смутился врач. — Но хоть на что-то он пригодится. Если ударить по нему — во все стороны брызнет крошево. Если же ваш меч окажется не простым, значит, ничего этого не последует.
— Конечно, — я взмахнул клинком, и статуэтка осталась стоять, как стояла.
На челе врача собрались недоуменные морщины.
— Хотите сказать, что вы уже сделали это?
— Проверьте.
Он взял статуэтку, и она в его руках развалилась на две половинки. Врач воззрился на зеркально гладкий срез.