— Я заглядывал туда еще раз. Он того стоит.
Ретч бросил на меня чуть удивленный взгляд.
— Почему?
— Ну хотя бы потому, что он последний в цепи миров.
— Как?! — опешил Ретч.
— Из него есть только один путь.
— Я даже не подозревал, что такое возможно, — Ретч подошел к окну, глянул наружу и присвистнул. — Куда это тебя занесло, Тэрсел?
— Мир, где все это время находился Игниферос. Любопытствую у местных врачевателей, как они вернули его к жизни. Вдруг когда-нибудь пригодится.
Ретч рассмеялся.
— Они раскрыли свои секреты?
— А что им еще оставалось делать, — я улыбнулся.
— Ты еще долго здесь пробудешь?
— Нет, завтра двинусь дальше. Мне тут совсем не нравиться.
— Надеюсь, ты еще будешь связываться со мной? — в голосе Ретча послышалась тревога.
Я покачал головой.
— Я могу открывать не больше полусотни дверей, так что если я забреду дальше…
— Может быть, тебе не стоит так далеко забираться? — Ретч нахмурился. — Где мне придется искать тебя потом, если вдруг в скором времени Игниферос заявит о своем решении, а в нашей обители все поднимутся на дыбы?
— На этот и прочие случаи я сделал такую вот вещицу… — я протянул ему книгу.
Это была небольшая книга в коричневом кожаном переплете, с ремешком, не позволяющим книге раскрываться. Ретч взял ее, раскрыл и с удивлением уставился на чистые листы. Я показал ему еще одну такую же.
— У меня есть еще одна, которая останется у меня. Если я сделаю запись в своей книге, запись появится в твоей, и наоборот.
— А когда страницы кончатся? — чуть едко поинтересовался Ретч.
— Я не собираюсь писать тебе многостраничные послания, — заметил я. — Ты, надеюсь, тоже. А уж если вдруг такое случиться, старые записи можно стереть заклинанием. Сгодятся любые чернила.
— Хм, неплохая идея, — Ретч все же с сомнением глядел на книжку. — И думаешь, что эта штука будет действовать там, откуда ты не сможешь до нас дотянуться? В чем разница?
— В магии.
— Вот как? — Ретч хмыкнул. — И что же это за магия? Мне в голову ничего не приходит кроме магии связующей, но…
Он уставился на меня.
— Не может быть! — выдохнул он.
— Как ни прискорбно, но только недавно я понял, что виной всех моих неприятностей была не гипномагия, а связующая магия, — заметил я.
— Как такое возможно, ведь… Это была гипномагия без сомнения!
Я воззрился на Ретча.
— Что такое связующая магия, Ретч?
— Одновременное использование нескольких видов магии или их соединение.
— Это была гипномагия, магия ветра, визуальная, материализации, перемещения и даже… — я издал истерический смешок. — То-то бы все удивились — огненная магия! И все это превращалось в смертельную смесь в моих снах.
— Огненная?!
— Помнишь того мага, которого ударила молния?
— Она вполне могла быть настоящей, — заметил Ретч. — Ты что же пробовал заниматься огненной магией?
— Я всегда мог зажечь свечку, но… маг ветра может легко устроить грозу.
— Да неужели?! — Ретч скрестил руки на груди. — И как же?
— Да вот так, — я махнул в сторону окна.
Из туч вырвалась молния и, с треском пронесшись всего футах в трех от окна, с грохотом ударила в землю. Ретч испуганно отшатнулся. А Шэд, проснувшись, недовольно заворчал, подошел к Ретчу, принюхиваясь.
— Направляешь ветром два грозовых фронта друг на друга, всего-то.
— У тебя просто отлично развито воображение, — заметил Ретч, криво усмехнувшись и нервно потерев запястье правой руки, которой коснулся носом Шэд. — Как себя ведет твой оборотень?
— По-прежнему ест овес.
— Даже когда он в таком виде?
— Как ни странно. Да, и пахнет от него по-прежнему конем.
— Это, пожалуй, к лучшему… Так Бэйзел знает об этой твоей способности?
— Нет.
— А кто-нибудь еще?
— Только Гаст, но он не осознает, что такое связующая магия.
— Я сверну ему шею! — не сдержался Ретч. — А скажи-ка мне — как давно ты знал, что он бастард Лайтфела? Тогда на арене, когда он был у нас в руках — ты знал?
— Ретч, — в голосе моем послышалась жесткость, и Ретч весь поник. — Пару минут назад мы говорили об объединении обители.
— Я просто хочу знать.
— Да я знал, точнее это были последние слова Визониана перед смертью, — я глянул на Ретча. — Я хочу, чтобы ты запомнил — Гаст мой друг. И я не хочу, чтобы с ним что-нибудь случилось.
— Да, милорд.