От нового удара метлы Кицунэ увернулась так же, как от первого, подскочив вверх и, играя, кувыркнулась через голову. Хотела похвастаться своей ловкостью.
Перевернуться в воздухе получилось, а вот приземлиться на узкий забор — не очень. Правая нога ее соскользнула и, потеряв равновесие, девчонка с визгом плюхнулась во двор, прямо под ноги отшатнувшейся женщины.
— Ох... — Кицунэ потерла ушибленный бок и ободранную о забор ногу. — Вот ведь! Хорошо, хоть хозяин не видел. Рассердился бы...
На пару мгновений воцарилась тишина.
— Ты как? — смущенная женщина присела перед Кицунэ на корточки. — Ушиблась?
— Немножко.
— Слава духам, жива осталась. Ничего не болит?
— Нет. — Кицунэ покачала головой. Ушибы и царапины зарастали на ней почти мгновенно. Женщина, сидевшая рядом, даже не успела заметить ссадины, полученные девчонкой при падении.
— Послушай, ты чья? На бродяжку не похожа. Вполне ухоженный ребенок. Родители твои где?
— А это кто?
— Как это кто? Кто о тебе заботится?
— Хозяин. Он у меня добрый, конфеты приносит и улыбается, когда видит, как я работаю или учусь.
— Хозяин? Понятно. Ты рабыня. Продали тебя, такую маленькую, — женщина взглянула на Кицунэ с сочувствием. — А что у меня во дворе делала? Кур да яйца воровать тебе, наверно, нужды нет.
— Я хотела посмотреть на них. — Кицунэ показала на птиц, что разгуливали на безопасном расстоянии от хозяйки и ее гостьи. — Никогда таких не видела. Это кто?
— А, да это просто куры. Птицы, глупее которых нет.
— Злые какие! Особенно та, что дуется и пыхтит.
— Она не пыхтит, она квохчет! — женщина погладила Кицунэ по голове, поправляя ее волосы. — Смешная ты.
— А маленькие, желтые, это кто? — Кицунэ хихикнула, радуясь ласковому прикосновению и улыбке человека.
— Цыплята. Хочешь подержать одного?
Женщина поднялась и подошла к курам, что бросились к ней со всех сторон, ожидая, что хозяйка насыплет им зерна. Клуша тоже подбежала, и один из цыплят, что следовали за ней, тотчас попал в плен рук склонившейся женщины.
— Вот, — хозяйка вложила цыпленка в руки восторженно вздохнувшей девочки. — Держи осторожно, он очень слабый.
Кицунэ несколько секунд любовалась цыпленком и осторожно гладила его пальцем. Видя восторг ребенка, женщина только посмеивалась.
— А чего она? — Кицунэ, отвлекшись от птенца, боязливо покосилась на клушу, что, растопорщив все перья, ходила рядом и возмущенно кудахтала.
— Цыпленка обратно зовет. Это ведь его мама.
Кицунэ протянула руки к курице и разжала пальцы, освобождая цыпленка. Малыш тут же бросился к матери и спрятался среди своих братьев и сестренок. Успокоившаяся клуша, продолжая беспрерывно квохтать, сразу повела свое семейство прочь от людей.
Женщина проводила Кицунэ до калитки и подарила ей на прощание пару свежих яиц с рыжей скорлупой.
— А где живет твой хозяин?
— Не знаю, — Кицунэ пожала плечами. — Я потерялась.
— То есть как потерялась?
— Вот так. Мы шли туда, — Кицунэ махнула на запад. — А потом я отстала и потерялась. Хозяин вернется за мной, я знаю.
— Постой! Ты давно вот так, одна?
Кицунэ сосчитала по пальцам.
— Третий день. А что?
— Три дня?! Милая, не уходи никуда! Сейчас я вызову самураев, они помогут тебе.
Кицунэ насупилась. Такая добрая женщина, а тоже хочет сдать ее самураям! Хозяин говорил, что самураи — враги пострашнее листогрызов.
— Не волнуйтесь, тетя, я не пропаду. Мне тут даже нравится. А самураев звать не надо, они с нашими врагами дружат.
— Какие такие у тебя могут быть враги?
— Охотники, из селения Ветвей. Они за нами все время охотятся. А мы убегаем и прячемся.
— О великие духи, так ты генетически измененный человек?
— Да. Не беспокойтесь за меня, тетя. Я не пропаду и дождусь возвращения хозяина. Он многому меня научил.
— Но из какой ты страны? Может, все-таки позвать самураев? Не бойся ты их так!
— Не надо!
— Ну, не надо, так не надо. Скажи хоть, из какого ты клана? Как зовут тебя?
— Кицунэ, — девочка хихикнула и, отбежав на несколько шагов от удивленной женщины, помахала ей рукой на прощание. — А клана у меня нет! Прощайте, тетя! Спасибо вам.
— Прощай, лисенок, — шепнула женщина, зачарованно глядя вслед убежавшей непоседе. Она готова была поклясться, что на мгновение видела мелькнувший рыжий, пушистый хвостик. — Осторожнее будь.
Почти минуту жительница пригорода смотрела вслед убежавшей малышке, а потом вдруг громко рассмеялась.
— Кицунэ! Кто, кроме меня, еще может похвастаться, что видел, как куры лису на забор загнали?!
Река лениво несла свои воды мимо зеленых берегов. По дороге вдоль берега проходило немало людей. Дети направлялись в школу, взрослые — на работу. У каждого были свои дела. Мало кто обращал внимания на девочку, что сидела на поросшем травой склоне, уходящем вниз, к самой воде.
Кицунэ размышляла.
— Интересно, когда хозяин придет? — девочка вертела в руках странные круглые штуки, подаренные ей доброй теткой, хозяйкой куриц. — Город такой большой! Интересно, как я смогу узнать, что он вернулся за мной? Может, мы больше и не встретимся никогда? А он так на меня надеялся...
Кицунэ посмотрела на куриное яйцо. Что это такое? Может, еда? Что еще, кроме еды? Не игрушка же! И не деньги. Едва ли деньги. Нет, наверное, это еда.
Кицунэ поднесла яйцо ко рту и попробовала откусить половину. Скорлупа хрустнула, белок и желток брызнули во все стороны.
— Ай! Бр-р-р! — если бы Кицунэ знала хоть одно ругательство, она обязательно употребила бы его. — Ничего. Тоже опыт.
Спустившись к воде, Кицунэ умылась и почистила одежду, а затем с сомнением взглянула на второе яйцо. Нужно что-то сделать, чтобы содержимое оболочки не расплескивалось. Идея родилась сразу.
Недолго думая, Кицунэ оттянула нижнюю челюсть и засунула яйцо в рот целиком. Зубы лисенка с неожиданной силой сжались и раздавили скорлупу. Аккуратно и чисто. Довольная правильным решением, девчонка принялась жевать. Скорлупа похрустывала на зубах и царапала горло при проглатывании, но все равно было вкусно.
— Жаль, первую потеряла. Но не спрашивать же у окружающих о том, как их есть. Я даже названия их не знаю. Засмеют.
Проглотив свой нехитрый завтрак, Кицунэ побежала в город. Через несколько минут потрясенная девочка окунулась в исполинское подобие муравейника, буквально кишащее людьми. Здесь, в центральных районах, маленькой оборотнице пришлось не по душе. Все куда-то спешили, толкались, шумели. Несколько раз Кицунэ нарвалась на откровенную грубость, когда ее отгоняли от себя люди вполне дружелюбного вида. Выражение в их глазах сразу менялось, едва они замечали проходящую мимо босую девочку в нелепых обносках. Бродяги, ворье и попрошайки здесь вызывали целые бури негативных эмоций. Кицунэ поняла это из реплик, что бросали ей вслед.
— Дядя, а кто такие бродяги? — спросила Кицунэ у молодого мужчины, проходящего мимо.
Мужчина смерил девчонку удивленным взглядом и хмыкнул.
— Те, у кого нет дома. Живут, где попало. У тебя есть родители?
— Нет. — Кицунэ побоялась сознаться, что даже не знает кто это. — И хозяина я потеряла.
— Вот. Поэтому ты — бродяга. Бродяги воруют, попрошайничают, не делают ничего полезного и на вид омерзительны. Нечего после этого удивляться людской неприязни.
— А я выгляжу мерзко?
— Гораздо лучше, чем большинство бродяг. Похоже, ты недавно на улице. Послушай, тебе помощь нужна? Давай я отведу тебя к самураям? Они не обидят и помогут найти твоего... хм... хозяина.
— Не надо. Я сама найду. Хозяин велел мне опасаться самураев.
— Опасаться? Ты не из бандитов, случайно? Пойдем-ка со мной!
Мужчина протянул к Кицунэ руку, и девочка сочла за лучшее удрать.
Убедившись, что преследования нет, маленькая оборотница остановилась и тихонько всхлипнула. Бродяга. Та женщина, с метлой, тоже сначала приняла ее за бродягу, которая залезла в ее двор воровать. Даже такие добрые люди будут враждебны к Кицунэ, потому, что у нее нет дома и она плохо выглядит?