Рука, которой Кано держал противницу за плечо, была окутана синим сиянием, по волновым колебаниям которого видно было, что энергия Ци перетекает из тела куноичи в тело Кано. Разрушение подпитки брони было следствием этой утечки.
– Все верно, – тихо сказал Кано, приближая губы к уху противницы, которая из-за нарушения энергообмена меж клетками тела могла лишь слабо дергаться и хрипеть. – Как и все воины моего рода, я – пиявка.
Белея, выпучивая глаза и слабо подергиваясь в конвульсиях, Аюми начала оседать на пол.
– Ублюдки! – Токаге, которая на этот раз ничем не могла помочь госпоже, увернулась от атак самураев и, бросая собственный меч на пол, ухватилась за кольца предохранителей сразу четырех осколочных бомб, что висели у нее на поясе. Один миг, и кольца гранат полетели в стороны. Куноичи победно ухмыльнулась. Взорвать себя и прихватить с собой в царство мертвых несколько врагов!
Но ни один человек не может покончить с собой совершенно равнодушно. Ожидая смерти, Токаге впала в ступор и не успела среагировать, когда Макото прыгнул к ней и ударил щитом, сметая самоубийцу весом стальной пластины.
– Импульс!
Удар волны Ци, способный сбить с ног тяжеловесного латника, хрупкую девушку швырнул прочь со скоростью снаряда, пущенного из катапульты. Ворохом переломанных костей и разодранного мяса Токаге вылетела в пролом и взорвалась в двух десятках метров от внешней стены башни.
– Есть! – Ива сомкнул камни стены, закрыв пробоину. – Отбились!
Кицунэ, тяжело дыша, упала на четвереньки. Царапины срастались, кровопотеря была незначительна, но девчонку трясло так, что дрожь можно было принять за предсмертную агонию.
– Маленькая моя, – Хикари подняла дочь, заключила в объятия и принялась целовать. – Маленькая моя, тише. Все хорошо! Все хорошо...
Кано взглянул на конвульсивно подергивающуюся куноичи на полу у своих ног.
«Я обязан защищать женщин?» – задал он однажды вопрос Макото.
«Мужчина наделен большей силой, чем женщина, – ответил ему великан, устремляя холодный и отстраненный взгляд на серый зимний пейзаж за окном. – Эта сила дарована ему для того, чтобы он мог принять на себя часть бед, посылаемых щедрым мирозданием на долю женщины. Но нельзя действовать бездумно. Разоряясь ради женщин, что не чувствуют благодарности, надрываясь ради тех, что используют его как крестьянин лопату, мужчина унижает себя. Мужчина – не тягловое животное. Только свет в глазах женщины, понимающей, что он делает для нее, может вдохновить мужчину на немыслимые свершения. Мужчина – творец, а женщина – вдохновитель. Поэтому не подпускай к себе близко неблагодарных».
Аюми замерла, тяжело дыша и прижимая руки к кровоточащей ране на животе. Кровь текла по клинку вакидзаси в руках принца и капля за каплей падала на холодные каменные плиты.
«Я буду заботиться о тебе, Кицунэ-чан. Возьму на себя все невзгоды, что выпадут на твою долю, и буду защищать в том числе от необходимости свершать тяжелейший грех. В благодарность... в благодарность за твою улыбку. За касания губ на смотровой площадке этой полуразбитой башни. За твой светлый взгляд и яркие мечты. За все, что ты сделала для меня. Не подпускать близко неблагодарных... Я не буду неблагодарным к тебе. Клянусь».
Кицунэ очнулась от пережитого шока и тихо плакала у мамы на руках. Хорошо. Значит, все действительно в порядке.
– Жива? – Макото подошел, склонился над Аюми и ткнул ее мыском железного сапога. – Прекрасно. Будет кого допросить.
Совместно с Куо они усадили пленницу на полу, сняли с нее шлем и сдернули маску с лица. Кано в изумлении поднял брови, а Куо и Макото дружно ухмыльнулись.
– Наглядная иллюстрация правильности принятых решений, – заявил рыжий, несильно толкая в плечо медленно приходящую в себя куноичи. – Меньше будете сомневаться, мой принц, вышвыривая за порог всякие подозрительные личности.
– Думаю, пленница много сможет нам рассказать, – Макото посмотрел на леди Хикари. – Благородная госпожа, мы займемся допросом вражеской диверсантки, могу ли я попросить вас увести леди Кицунэ в другую комнату? Грубый разговор не порадует ваш слух, я уверен. Воспользуйтесь свободным временем, чтобы показать леди Кицунэ врачу, прошу вас. Я хотел бы быть твердо уверенным, что раны нашей юной госпожи не опасны.
– Все хорошо... – шмыгая носом, заверила его девочка. – Это нервное. Я в порядке... правда.
– Пойдем, – Хикари помогла дочери подняться на ноги. – Врача звать не будем, но я заварю для тебя вкусный и ароматный чай. Поможет собраться с силами и успокоит.
Кицунэ не стала сопротивляться, и Хикари увела ее. Следом, опираясь на плечо друга, ушел ослепший самурай с изожженным кислотой лицом. Еще один выбыл. Потери. Новые потери.
Кано, чувствуя себя опустошенным, отошел в сторону от пленницы. Ему было совершенно не интересно, что скажет эта женщина. Пусть телохранители разбираются с ней.
– О чем ты хотел спросить ее, Макото? – спросил Куо. – Действуй.
– Что она может сообщить важного? – угрюмо ответил великан и вынул из ножен катану. – Я только хотел, чтобы леди Кицунэ и Хикари не видели это...
Аюми крепко стиснула зубы и закрыла глаза. Вот и все...
Судорожно вдохнув воздух, Макото взмахнул мечом и рубанул. Хлынула кровь. Обезглавленное тело куноичи неуклюже повалилось на бок.
Трагичность, суровая необходимость, сожаление...
– Теперь я понимаю, почему у тебя до сих пор нет подруги, Макото-доно! – громко фыркнув от смеха, заявил вдруг Куо. – Ты совершенно не умеешь обращаться с девушками! Уже вторую угрохал за пять минут!
– Да ладно! – подхватил тему Ива. – Не без пользы! Я потом его жене расскажу об этом случае, как шелковая будет!
– Меньше болтовни, – Макото густо покраснел, отворачиваясь от насмешников.
В комнате, залитой кровью и пропахшей смертью, Куо не мог не разрушить гнетущую атмосферу. Макото это понимал и был ему благодарен.
– Да, кстати. – Ива повернулся к пленному шиноби, что корчился в каменных щупальцах. – А с тобой что делать?
Ниндзя ничего не ответил, лишь закрыл глаза и замер в ожидании расправы.
– Безмозглые фанатики, – Ива развел руками. – Разве это люди? Это куклы безвольные. Иди, проветри мозги. Может быть, какие-нибудь собственные мысли или желания появятся.
Стена расступилась, каменные щупальца вышвырнули диверсанта в открывшийся проход, и железобетонные блоки тотчас вернулись на место.
– Все равно он небоеспособен! – словно оправдываясь перед уставившимися на него самураями, Ива развел руками. – Ему ваш капитан все ребра переломал. Пусть бежит. Ну что поделать, если добрый я?!
– Да плевать. Пощадил и пощадил, – Куо махнул рукой. – Сенсор! Доложить обстановку вокруг башни!
Самурай-сенсор, все еще стоящий у дверей, сосредоточился, некоторое время вертел головой, словно оглядываясь, а затем начал вдруг с изумленным лицом докладывать о кипящем у самой башни и дальше, в пылающем пожаром лесу, грандиозном побоище.
– Союзники? – все присутствующие в комнате и несколько самураев из коридора, услышавших слова сенсора, окружили его со всех сторон. – Кто? Кто сражается с Садато?
– Не знаю, но... наводит жуть, – сенсор бледнел, словно полотно, хотя знающие люди никогда не назвали бы этого парня трусом. – Странная энергия Ци. Нечеловеческая... алая.
– Носитель великого духа? – блеснул кто-то познаниями.
– Да, если их в мире несколько десятков. Чудовища! Какие-то монстры, каких я никогда в своей жизни не видел!
Некоторое время самураи напряженно ждали развития событий, а сенсор, докладывая о любом изменении ситуации вне башни, вдруг громко выкрикнул, оборачиваясь к крепчаку:
– Огненный шар со стороны леса! Штурмовое дзюцу прямо на нас! Удесятеренной мощи! Держи стены! Держи!!!
Ива, содрогаясь, ударил ладонями в стену и выплеснул все накопленные резервы Ци. Десятикратная мощь. Возможно ли? Пробьют. Точно пробьют!
Черные земли – единый организм. Демоны – лишь одиночные клетки этого организма. Матриарх – мозг. Зараженный печатью проклятых, человек разлагается изнутри, физически и душевно. Поддаваясь ненависти, злобе, жажде разрушения, он постепенно обращается в полное подобие демона.