Уже не лежа на земле, а сидя на корточках, двое освобожденных неотрывно смотрели на то, как уходит во тьму малочисленный отряд защитников принца и богини. Уходит в ловушку, к научной базе Каванами, не существовавшей никогда. Но ни уходящие, ни оставшиеся на месте самураи Серых не знали о предательстве. Не знали они и о том, что стальная лавина самураев Северной Империи уже начала движение к границам стран, обреченных быть уничтоженными. Орда в четыреста семьдесят тысяч яростно настроенных воинов, готовых втоптать в землю любого врага своего господина. Сила, рядом с которой горстка полуголодных, деморализованных самураев Садато действительно казалась просто малой стайкой серых крыс.
Но кающиеся не могли знать о близости свирепого врага, и страх их, смешанный с отчаянием, рассеялся. Капитан сорвал со своей руки серую повязку, рванул бинты, стягивающие рану на его плече, и ткнул повязкой в хлынувшую кровь. Серая тряпица, намокая в крови самурая, меняла цвет.
Шиджеру очнулся и, дрогнув, открыл глаз. Спиною он чувствовал холодный снег. Над головою, заслоняя звездное небо, замерло в неподвижности переплетение древесных ветвей.
Жив?
Шиноби вздрогнул, сел и принялся шарить руками по своему телу, сквозь дыры в одежде ощупывая шрамы, оставшиеся на месте ранений. Жив. Только глаз утрачен. Но как?
Рядом лежало тело человека. Неподвижное, как и весь зимний мир вокруг.
– Мицуко... – Шиджеру осторожно перевернул ее на спину и отшатнулся, увидев серое лицо мертвеца, выпученные глаза и оскаленные в предсмертной агонии зубы. Все лицо девушки покрывали уродливые язвы, волосы осыпались при малейшем касании.
– Она уже умирала, когда применила «Дар жизни», – прозвучал голос позади Шиджеру. – Вы оба были обречены на смерть, но она сумела спасти хотя бы одного. Медики Ветвей истинно великолепны и способны на героические поступки.
– Кто ты? – Шиджеру вскочил, оборачиваясь и разглядывая говорившего. Нарукавная повязка человека в маскировочной одежде была украшена знакомым знаком. – Шиноби Скалы? Что тебе надо?
– Ветви и Скала не воюют, – на всякий случай напомнил воин клана Коюмори, сплевывая сигарету и поднимаясь. – Я снайпер и крылатый разведчик. Следил за вами с высоты, но, поверь, не для того, чтобы убить. Предлагаю оставить в прошлом старые распри и просто поговорить. Оружие я убрал, бомб и других сюрпризов на мне нет.
– Чем же я могу быть полезен агентам черного воина-дракона? – спросил Шиджеру, с сарказмом ухмыляясь. Если бы шиноби Скалы хотел убить его, то, конечно, не стал бы дожидаться, когда жертва очнется. – Мы не воюем. Это верно.
– Хочу сделать поправку. Не воюем между собой. Но у нас есть общий враг. Вы нападали на того, кто уничтожил армию Садато. Рискну предположить, златохвостый демон вам тоже не друг? Если это так, готов предложить краткосрочный альянс. У селения Скалы нет лучших разведчиков, чем Коюмори, а ты обладаешь очень интересными способностями. Мы можем быть полезны друг другу. Скажу без утайки: леди Кицунэ напрасно полагает, что обрела спасение и находится в безопасности. Демоны погибли, а у людей еще достаточно сил. Серые атакуют снова, и, когда это случиться, ты со своей способностью контроля чужого разума сможешь нанести лисе и ее защитникам смертельный удар. Что скажешь? – воин Скалы кивнул на мертвое тело Мицуко. – Разве можно допустить, чтобы твои товарищи погибли бессмысленно и бесполезно, а отродья Хебимару утвердились в правящих кругах? Мы убьем лису. Вместе.
* * *
Кицунэ хорошо запомнила этот переход. Она видела, как были напряжены солдаты охранения, слышала, как нервно порыкивали и ворчали кони. Враг был рядом, таился за деревьями, мелькал на горизонте одиночным конником или нагло выскакивал из-за холма верховым лучником и, пустив стрелу, трусливо улепетывал. Впрочем, от последней шуточки Куо отучил Серых быстро, влепив одному такому шутнику стрелу точно в лоб. Конь Серого, бросив выпавшего из седла хозяина, помчался прочь под презрительное ржание своих собратьев, служащих самураям Кано.
– Вот как-то приблизительно так, – самодовольно заявил Куо, убирая лук. – Это заставит шакалов Юидая задуматься о своих действиях.
О действиях они действительно задумались. Не приближаясь больше на расстояние прицельного выстрела, лучники Серых стали посылать в небо стрелу за стрелой с тем расчетом, чтобы те описали высокую дугу и упали на идущую по дороге группу. На стрелы наматывались взрыв-печати, что было бы очень опасно для атакуемых, если бы сенсор отряда Кано не чувствовал заключенную в свитках энергию Ци. Слушая команды сенсора, самураи четко сбивали стрелы Серых ударами дзюцу с элементом ветра. Это работало, пока Серые не убедились в тщетности попыток и принялись пускать обычные стрелы, без какого-либо силового заряда, надеясь попасть в людей, не защищенных броней.
Первая из стрел ударила в наплечник конного самурая позади саней, вторая и третья ткнулись в землю дороги. Сенсор был бессилен, он попросту не мог видеть их.
– Кицунэ-сама, не почтите за труд укрыться под этим, – Куо отдал девчонке свой щит, не слишком массивный, ведь с неповоротливыми щитами тяжелой кавалерии лучники не могли бы вести стрельбу. – Мало ли, еще зацепят...
Двое других стрелков по примеру командира отдали свои щиты женщинам в санях, пара конных латников приблизились к тянущей разом потяжелевшие сани кобыле и подняли свои щиты, защищая животное от стрел. Лошадь была ценна. Генетически измененные звери даже под угрозой смерти не позволили бы себя запрячь. Самурайские кони воспринимали тягловую работу как нечто совершенно оскорбительное, равнозначное тому, как если бы дайме пожелал вдруг отправить своего боевого генерала чистить выгребную яму. Поэтому обычную лошадку, единственную, что удалось найти в обезлюдевшем призамковом селении, приходилось беречь как истинное сокровище.
Но все заботы стражи были излишни: пущенные наугад, стрелы падали в стороне от цели и не причиняли никакого вреда. Только одна из них звонко долбанула в щит, что нес на своей спине дед Ясуо. Дряхлый старик проявлял чудеса выносливости, не только поспевая пешком за санями, но и уверенно держа на себе тяжелую металлическую пластину. На испуганный взгляд Кицунэ, когда стрела отскочила от стального листа, он ответил показно-бодрой ухмылкой.
– Не беспокойтесь, госпожа, – сказал, поддерживая друга, дед Микио, который, тоже со щитом на спине, ковылял по другую сторону от саней. – Такими ударами истинного самурая не ранить! Вот была одна битва, когда на наше северное побережье флот Камней десант выбросил, тогда стрелы роями летали, как комары в лесу! Щитом заслонишься, а он с твоей стороны шишками начинает покрываться, несмотря на все укрепление потоками Ци! Стрела бьет, с ее стороны вмятина, с моей – шишка! Чуть с ног не сбивало, честное слово! Но мы встали плотным строем, задние ряды щиты над головами подняли, и ничего, держались! Эх, жаркое было побоище!
– А кто тогда победил? – перешла сразу к сути Кицунэ.
– А как ты думаешь? – дед хитро сверкнул глазами. – Великий дайме Торио сбросил армию интервентов обратно в море и половину флота их утопил! Долго потом камнегрызы против нас слова не говорили! Мне, правда, в той битве конь на ногу наступил, но это уже мелочи жизни. Славные были времена... когда у страны великий лидер был. Тогда каждый житель Водопадов, а не только самураи, своим дайме восхищался! Торио-сама столько сделал для страны... – дед вдруг странно шмыгнул носом, взглянув в сторону принца Кано, едущего на коне справа от саней. – И оставил после себя прекрасного сына. Новый правитель, борющийся с упадком родных земель. Все как тогда, в годы нашей молодости.
Услышав полный печали и боли вздох, Кицунэ тотчас обернулась к леди Хикари.