– Вот, – закончив раздавать чай, Кицунэ подала последнюю чашку принцу и, завершив тем самым дела, села рядом с ним. – Попробуй, Кано-кун. Я его сама делала!
Кано под полным волнения взглядом девочки осторожно отпил немного чая. Волна внимания со стороны Кицунэ и глубина ее переживаний смущали принца, он даже не разобрал вкус напитка.
– Нравится? – тихонько спросила девочка и сжалась, ожидая вердикт самого строгого судьи. Вид у нее был такой, что мальчишка не удержался от улыбки.
– Очень, – ответил ей принц, и Кицунэ вздохнула с великим облегчением.
Пару минут оба молчали.
Кано, стесняясь показывать чувства прилюдно, тайком поглядывал на Кицунэ, которая играла у него на нервах, кокетливо теребя пальчиками один из обрамляющих ее лицо золотых локонов. Надо что-то сказать. Но что?
«Кицунэ-чан...» – хорошее начало. Оригинальное. «Я хотел спросить...» – о чем же ее спросить? «Как ты думаешь, у нас все получится?.. Что мне делать, когда придет отряд из Каванами?.. То прикосновение губ, на смотровой площадке, что это было?» Нет, не то!
– Кано-ку-у-ун... – промурлыкала вдруг, словно кошечка, Кицунэ. – О чем ты дума-а-аешь?
Жар ударил в голову принца, мальчишка густо побагровел и спешно отвернулся, уставившись в пол.
– Да так просто... – промямлил он. – Думаю вот...
– О че-о-ом? – Кицунэ, сверкая хитрыми синими глазищами, склонила голову набок.
– О... о том, что сказать капитану Райджиро, когда он прибудет сюда.
Девочка тихо хихикнула и ободряюще улыбнулась.
– Не волнуйся. Все будет хорошо. Ты умеешь говорить, Кано-кун. Слова, что ты сказал тем двоим самураям из армии наших врагов... это было так неожиданно и очень здорово! Ты меня так приятно удивил!
– Ну... я же принц, – Кано засмущался, но почувствовал, как сердце его сжалось от радости. – Меня этому учили. Все учителя с началом восстания, правда, разбежались, но навыки у меня остались. Значит, все не так глупо звучало, как мне самому показалось?
– Нет, нисколько не глупо! Очень даже грозно и мужественно. Сразу было видно, что слова идут от души.
– Спасибо.
Снова воцарилось молчание. Кано силился преодолеть смущение и искал тему для разговора. Кицунэ ждала его слов. Но о чем ее спросить? Одни глупости в голову лезут. Надо что-то актуальное и действительно ценное, чтобы слова не были пустыми и бессодержательными. Узнать то, что действительно интересно...
– Кицунэ-чан, можно тебя спросить?
Девочка кивнула и замерла в ожидании.
– Нет, лучше не буду...
– Ну, спроси, я не обижусь и не буду смеяться, если что не так!
– Хорошо. Кицунэ-чан, а ты когда-нибудь видела машины?
– Что? – Кицунэ искренне удивилась. С чего это он вдруг вспомнил?
– Машины... – Кано сразу понял, что выбрал не очень удачную тему. – Я в книгах читал про гигантские паровые молоты, паровозы и дирижабли... вот это силища, правда?
– Я путешествовала на поезде и видела дирижабли, – девочка пожала плечами. – Не знаю... большие они такие... сильные и грозные, да. Я даже испугалась поезда сначала. Чуть-чуть...
– Да... – вздохнул Кано. – А я бы хотел увидеть его. Ну, еще увижу. Успею, наверно.
– Увидим, конечно, – Кицунэ печально вздохнула и вдруг, зябко поежившись, прижалась к мальчишке бочком. – Кано-кун... почему люди воюют? Столько горя причинили и себе, и нам... а ведь когда-то весь обитаемый мир был един, правда?
– Да. Больше пятисот лет назад.
– Расскажи мне об империи Пяти Стихий, Кано-кун... – Кицунэ положила голову на плечо друга и устало закрыла глаза. – Ты ведь, наверно, хорошо знаешь историю. Расскажи мне, как сказку, о мире без войн.
Пламя свечей трепетало от порывов холодного ветра, влетающего в комнату через выбитые окна. Черные тени в такт трепету пламени метались по стенам. В воздухе было разлито напряжение и предчувствие близящейся битвы, но солдаты не могли сдержать улыбки, поглядывая на тихонько воркующих детей.
Грохот конских копыт сотрясал землю. В домах, что были ровными линиями разбросаны по вершинам каменистых холмов вдоль дороги, звенели стекла и побрякивала посуда на полках.
Великий сегун Хадзиме вскинул руку, отдавая команду по рации, и полтысячи копейных наконечников повернулась к расположенной на холме деревянной крепости. Единым импульсом сотни разящих вихрей ринулись к деревянным стенам и башням замка, впились в них и разорвали крепкую дубовую древесину в вороха щепы. И крепость, и внутренние ее строения, уже разграбленные жадными до добычи солдатами страны Камней, в мгновение ока исчезли, превратившись в гору древесного мусора.
Не снижая скорости, кавалерийский отряд продолжил движение. Для самурая, совершающего марш-бросок, не имеет значения время суток. Важно лишь пройденное расстояние, которое рассчитывало командование, исходя из выносливости и скорости своих воинов.
Боевые соединения, волнами пересекая границу Водопадов, катились на восток. Окутывающие мир сумерки не интересовали никого. Все воины империи Камней, от генерала до каждого из рядовых солдат, горели энтузиазмом и желанием действовать. Отряды, специально назначенные для сбора ценностей, шныряли по окрестностям и вынюхивали в брошенных селениях схроны с деньгами или драгоценными металлами. Все найденное передавалось в обоз, в особую службу, занимающуюся хранением и дележом добычи. Сказочно обогатившись на грабеже страны Песков, захватчики уже ясно представляли себе новый поток роскоши в принадлежащие их кланам города и селения. Пусть даже Водопады нищи, сомнений в том, что здесь найдется чем поживиться, не было ни у кого.
– Золото, золото! – ведущий своего коня рядом с конем сегуна старший сын генерала Санииро недовольно вздыхал. – Кому нужен этот бездушный, мертвый металл? Он не может чувствовать, не может согреть в минуты усталости или охладить нервы в часы бешенства. Он не может ни плакать, ни смеяться. Он же совершенно не интересен!
– Требуете женщину в первые же часы вторжения, капитан? – сегун был в прекрасном расположении духа и рассмеялся, услышав болтовню старого приятеля. – Не волнуйтесь, Кацуро-сан, население всех сел и городов Водопадов эвакуироваться полностью попросту не могло. Многие жители укрылись в лесах, другие решили не бросать дома, надеясь на наше милосердие. Среди них будут красавицы на любой вкус!
– Не забудьте, что проиграли мне камигами-но-отоме, достопочтенный Хадзиме-сама, – как бы между делом заметил генерал Санииро, командующий армией Серебристых.
– Все не оставили эту затею, генерал? Камигами-но-отоме, что живет в стране Водопадов, по возрасту годится вам в бабушки!
– Не преувеличивайте. Ей не больше лет, чем моей матери. Более того, камигами-но-отоме не стареют!
– И умирают молодыми! – сегун вновь рассмеялся. – Это уж верно. Ни одна из них не умерла от старости. Будьте осторожны с леди Хикари, эти нежные красавицы похожи на образы из утреннего тумана, что ткали мы ради шутки в детстве. Одно неосторожное движение, и образ теряется, тает, исчезает.
– Не пугайте, Хадзиме-сама. Из этой руки, – самурай поднял мускулистую лапу в тяжелых латах из дорогого стального сплава, – не так-то просто вырваться. Полагаете, она зачахнет в плену? Вино и наркотики творят с женщинами удивительные вещи! Я найду к ней подход.
– Кто кого пугает, так это вы меня, уважаемый Санииро-сама!
Великий сегун, генерал элитных войск, и молодой армейский капитан дружно расхохотались.
Веселье высшего командного состава прервал молодой самурай из идущих авангардом частей, что служил ординарцем при капитане Кацуро.