— А, вот ты где, — сказал он, подплыв к ней, — я уж думал, что ты не спустишься.
— Я решила принять душ. Так жарко… — ответила она.
— Наши полотенца вот там, на креслах.
Мария повернула голову, чтобы посмотреть на вновь пришедших. Все они были крупного телосложения, а бледность кожи говорила, что еще вчера в это же время они были в местах довольно прохладных. Но тем не мене сказала:
— По-моему, очень милый бассейн, он похож на оазис. Мне кажется, что, оставив эти пальмы, когда строился отель, хозяева поступили очень умно. И вообще, такое впечатление, что здесь все продумано до мелочей. Архитектор видно, постарался.
Внезапно ее осенило. Внимательно посмотрев на Рауля, она спросила:
— А это часом не ваша работа? Я помню, что, когда мы встретились, вы рассказывали, что изучали архитектуру, и вас привлекли к новым разработкам по строительству в Плайя?
Рауль покачал головой:
— К сожалению, нет. Я согласен, что отель хорошо продуман, но комнаты можно было сделать побольше. Тем не менее, это один из лучших здешних отелей.
— Возможно, комнаты кажутся вам маленькими, потому что вы сами не такого уж маленького роста, — хихикнула Мария.
— Ладно, пойдем-ка, позагораем, — усмехнулся Рауль. — Солнце скоро сядет.
Решив не пользоваться лесенкой, он подплыл к краю бассейна и, подтянувшись на руках, легко выскочил на бортик. В этот короткий миг Мария увидела, как под его загорелой кожей играли хорошо натренированные мышцы. Рауль протянул руку, чтобы помочь ей вылезти из бассейна. И хотя Мария могла бы прекрасно справиться сама, она подала руку и в ту же секунду оказалась рядом с ним.
— Надо же, легкая как пушинка.
— Ну не такая уж я и худая, — ответила Мария, насупившись.
— Просто легкая кость, а? — улыбнулся Рауль.
Стесняясь своего старенького купальника и смущенная тем, что Рауль явно забавлялся, оценивая ее телосложение, Мария поспешила к спасительному махровому полотенцу, в которое моментально завернулась.
Рауль слегка вытер голову полотенцем, а затем откинул волосы назад.
— Хочешь еще сока? — спросил он.
Пить ей хотелось, но представив, как, наверное, это все дорого, она побоялась выглядеть в глазах Рауля этакой нахлебницей, и поэтому сказала:
— Спасибо, но сейчас что-то не хочется. А в котором часу ужин?
— Думаю, в восемь. Зависит от тети Айрис. Около семи я ей позвоню. Принять ванну ей здесь не удастся, но, к сожалению, ничего не поделаешь, — ответил Рауль.
— Здесь в номере прекрасный душ. Честно говоря, я не привыкла к горячей воде. Дома отец придумал что-то вроде душа, чтобы я могла мыть голову, но мы не могли тратить много воды, — сказала Мария.
— Здесь ты можешь ни в чем себе не отказывать. Можешь залезать в душ так часто, как тебе этого захочется, мой голову хоть три раза в день, — проговорил он, вытягиваясь на лежаке. — Похоже, твой отец устроил тебе жизнь, похожую на ту, что вел друг Робинзона Крузо Пятница? — спросил Рауль.
Негодуя, Мария резко приподнялась.
— Ничего он мне не устраивал и не навязывал. Меня все устраивало… все было хорошо.
— Но ты не знала ничего другого.
— Все равно, я много читала и знаю, как живут другие. Они не намного счастливее нас, — нахмурилась Мария.
— Ну да, — согласился Рауль, — не многим выпадает случай, чтобы изменить жизнь. Но мне кажется, что ты просто сама не понимаешь, что выбора у тебя не было. Ухаживая за отцом, так как он этого хотел, ты забыла о себе.
— Это неправда, — возмутилась она, но, тем не менее, постаралась сдержаться. — Если человек рождается одаренным, как мой отец, то он должен холить и лелеять свой талант. Он должен жить там, где живет. Отец не мог работать в городе.
— Возможно, но ведь иметь дочь — тоже большая ответственность. Каждый ребенок имеет право и должен получить надлежащее образование. Ты сейчас должна была бы учиться в университете или в колледже, — возразил Рауль.
Невзирая на то, что, возможно, он и прав, Мария пылко ответила:
— Да не хочу я быть одной из тех крутых женщин-карьеристок, стремящихся любой ценой пролезть в верхушку какой-нибудь компании. Мне это не нравится.
— А что, ты хотела бы стать монахиней? — спросил Рауль.
Вопрос застал ее врасплох. Неужели он всерьез думает, что она могла бы посвятить свою жизнь религии?
— Нет, — ответила она, — такая жизнь тоже не по мне.
— Но создается впечатление, что это так. Та жизнь, которую ты ведешь, почти ничем не отличается от жизни монашки в каком-нибудь закрытом ордене, — сказал он.