Дитер не стоял в стороне. Он шагнул вперед, одновременно с этим приложив раненого коротышку тростью по лицу. Хлесткий удар оставил парня без пары зубов как минимум.
Смуглый без колебаний достал второй клинок — у него имелось достаточно времени, пока я приходил в себя от неожиданной угрозы и пока немец, размахивая тростью, как шпагой, двигался к нему.
Второй выстрел, сделанный в спешке, ушел в никуда — только выбил кусок штукатурки на идеально выбеленной стене. Как и второй брошенный нож тоже не попал в цель.
— Мы не собираемся никого убивать! — крикнул я приближающемуся громиле, но тот не остановился.
Я увернулся, а тот по инерции сделал еще пару шагов. Терять время я не мог и потому всадил ему в бедро пулю, чуть выше колена. Тогда громила со стоном опустился на снег, уже окрасившийся в красный — похоже, что я задел артерию.
— Лежи и не рыпайся, — ткнув в него стволом, скомандовал я и поспешил на помощь Дитеру.
Коротышка, получивший пулю чуть ниже ключицы, поднимался на ноги, одновременно с этим вытирая обезображенный рот тыльной стороной ладони. Он почти не мог шевелить правой рукой и все же рвался в бой.
— И ты приляг, — попросил я, но, когда коротышка попытался меня ударить, саданул его рукояткой пистолета по лицу. Уже с другой стороны. Его челюсти лязгнули на весь дворик, а на снег упали еще несколько капель крови.
В это время немец, пользуясь более длинной тростью, выбил нож из рук смуглого и теперь придавил ее кончик к его щеке.
— Повторюсь еще раз, — громко, на весь двор, сообщил я, — что мы пришли только поговорить. Именно поэтому вы втроем до сих пор живы. И где же ваше подкрепление? Мне показалось, что я выстрелил уже трижды.
На лице смуглого не осталось ни тени прежней гордости. Дитер умудрился рассечь ему скулу и разбить губу. Трость эффектно разбрасывала капли крови, рисуя удивительную абстракцию на белоснежных стенах.
— Предлагаю. Проведи нас к бабуле, мы зададим ей несколько вопросов и все. Решай быстрее, пока твой массивный друг не истек кровью.
На втором этаже распахнулось окно и в нем показался человек с двустволкой:
— Руки вверх, пока ваши головы еще целы! — проревел он. Но еще до того, как эхо его крика прекратило отражаться от стен, во дворик примчался тот же мальчишка с воплем:
— Стойте, стойте, хватит! — он встал передо мной спиной, размахивая руками, так что я от неожиданности чуть не выронил пистолет. — Не стреляйте! — он тут же развернулся лицом, скосив глаза на истекающего кровью здоровяка: — Я проведу вас к бабуле. Вам можно, она сказала, что знает вас.
— Знает его? — прохрипел смуглый, а вот человек в окне так и не убрал ружье. — Откуда?
— Понятия не имею, но попросила проводить.
— Ах ты ж маленький засранец, — процедил сквозь зубы ростовщик, нехотя опуская трость.
Я убрал пистолет обратно в карман:
— Веди. И без фокусов.
Глава 8. Пролетариат вне закона
— Что с Эдмоном? — добродушного вида женщина с морщинистым лицом прямо при нас расспрашивала смуглого.
Мы сидели на втором этаже одного из маленьких домиков не далее, чем в ста метрах от места побоища. Тихо потрескивали дрова в камине, который здесь служит дополнительным источником тепла.
— Перевязали, — все еще искоса поглядывая в нашу сторону, ответил смуглый. — И Савву тоже.
Бабуля Четти кивнула и отпустила парня. Тот прошмыгнул мимо нас, прижимаясь к стене, чтобы не задеть ненароком. Теперь мы его пугали. За нашими спинами хлопнула дверь, и в комнате остались только мы втроем.
Начинать разговор никто не спешил. Дитер, как и я, был поражен скоростью, с которой эта добродушная бабуля разрулила ситуацию. Она явно пользовалась здесь влиянием, хотя была больше похожа на тех, кто продает молоко на рынке.
Но это впечатление — поверхностное. Чем дольше я смотрел на бабулю Четти, тем больше находил мелких деталей, которые меняли представление о ней по факту.
Она носила брючный костюм, скроенный по фигуре. Неброский, но он был ей к лицу. На пальцах из всех возможных украшений она носила лишь обручальное кольцо. Широкое и толстое, которое с натяжкой можно было назвать перстнем, настолько массивным оно казалось.
Лицо бабули, покрытое морщинами, оставалось ухоженным, и выглядела она на свой возраст, но при этом свежо, без усталости в глазах и уголках рта, как это обычно бывает у стариков.