Он посмотрел на нее горящими глазами и, черт возьми, он был заинтересован. Она видела это по тому, как пылали его щеки, и по тому, как его глаза задержались на ее волосах. Будто он хотел прикоснуться к кудрям.
— О, думаю, теперь тебя будет довольно легко найти. Можешь попытаться бежать, воровка, но я тебя поймаю.
Почему возбуждение от той охоты заставляло ее сердце биться в груди так быстро, что она боялась, что оно вот-вот вылетит из грудной клетки? Луна глубоко вдохнула, готовая продолжить битву умов, но тут увидела шанс.
Он споткнулся.
Возможно, это была потеря крови или что-то еще. Ей было все равно. Она рванулась в сторону, сделала три гигантских прыжка на своих глупо длинных ногах и пролетела мимо него. Она бросилась к входу в бальный зал и остановилась лишь на короткую секунду, когда не услышала, как он преследует ее. Отпустит ли он ее только для того, чтобы выследить ее позже?
По бальному залу прокатился стон. Она оглянулась и увидела, что граф снова стоял на коленях. Он уперся обеими руками в пол, будто испытывал неизмеримую боль, а ее мягкое сердце сжималось. Ему было так больно?
— Черт возьми, — пробормотала она, прежде чем пройти к нему. — Если это уловка, то грязная. Если тебе действительно больно, то я вытащу тебя за дверь и оставлю, чтобы слуга нашел тебя позже.
Она наклонилась, положив ладонь ему на плечо, пытаясь мельком увидеть его лицо.
Все произошло так быстро, что она почти не заметила, как он шевельнулся. В одну секунду он лежал на полу, вцепившись руками в битое стекло, а в следующую уже обвил рукой ее шею. Она схватилась за его толстое предплечье и поняла, что застряла. Все, что ему нужно было сделать, это повернуть в правильном направлении, и он убьет ее.
На этот раз он действительно поймал ее.
ГЛАВА 6
Их время давно истекло, а он был идиотом, подшучивающим над очаровательной женщиной, которая провалилась сквозь его потолок. У него не было на это времени, и все же он нашел время, как дурак.
Теперь ей предстояло разобраться с последствиями. Он не мог позволить ей увидеть, как он меняется, но и не мог измениться без того, чтобы она видела его. Это была ужасная ситуация, которая, как он знал, закончится только кровью и криками. Но, по крайней мере, она не была важной личностью. Если она побежит по Лондону с криками, что видела монстра в Перекрёстке Мертвеца, никто не воспримет её всерьёз.
В конце концов, Перекресток Мертвеца был известен тем, что превращал людей в монстров. В этой истории не было ничего нового или необычного.
Он обвил рукой ее шею, пытаясь сохранить правильное давление, чтобы не убить ее, но и чтобы она потеряла сознание в его руках. Ему нужно, чтобы она отключилась. Все было бы намного проще, если бы она просто… отпустила.
Черт возьми, она не собиралась отключаться. Женщина была слишком сильна, и ее руки превратились в когти, пока она отчаянно пыталась сбросить его. Он должен был сделать это единственным способом, которым он не хотел этого делать.
Она спустится с ним в подземелье. В подвал. Кошмарную комнату, которая преследовала его каждую секунду бодрствования.
И теперь это будет мучить и ее.
— Иди вперед, — прорычал он ей в ухо. — Ты пойдешь со мной.
— Что ты собираешься сделать со мной? — спросила она, ее голос был хриплым из-за давления на горло. — Я буду драться. Я буду бороться на каждом шагу.
Думала ли она, что он сделает что-то неподобающее? Лютер не был убийцей и уж точно не насильником. Но у нее не было возможности узнать ни одну из этих истин, когда его рука обвивала ее шею, как тиски.
Что ж, ей придется привыкнуть к этому страху, потому что чем дольше она будет рядом с ним, тем хуже будет.
— Картина, — прорычал он ей на ухо. — Подвинь ее.
Ему пришлось прижать ее к своей груди, и он не мог сам сдвинуть эту чертову картину. Отец смотрел на него нарисованными глазами, и он уже знал, что скажет старик. Эта ошибка будет стоить им всем, а он подверг фамилию серьезной опасности.
Когда она не пошевелилась, он крепче сжал руку. Ровно настолько, чтобы она почувствовала выпуклость его мышц под своей головой. Хотя он надеялся, что она не ощущала, насколько он уже стал больше. Потому что он станет еще больше, если она не поторопится, тогда он станет диким.
Она подняла руку к портрету, это заняло много времени. Ему казалось, что он наблюдал, как она движется в замедленном времени, а не в том, в котором он существовал. Она вообще почти не шевелилась. Но, наконец, ее пальцы коснулись края картины, и она толкнула ее.