— Какой ужас, — его сердце сжалось от мысли.
Она была ребенком. Маленькая девочка со шлейфом рыжих волос, которая хотела быть с мамой. Она хотела, чтобы ее обнимали и держали на руках, как и любую другую девочку. И вместо этого ей была дана жизнь лишений и беспорядков.
— Что произошло после этого? — спросил Лютер, хотя и не был уверен, что хотел это знать.
— Я оказалась на улице, как и любой другой ребенок без родителей. Мне потребовалось время, чтобы сдаться, но когда я это сделала, я постучала в дверь Церкви. Совершила ошибку, сказав им, кто моя мать и что случилось. После этого прошли годы попыток изгнать демонов из меня, — еще одно пожимание плечами. — Они хотели сломить нас, моих сестер и меня. Они думали, что мы ведьмы, как наши матери. Я была самой большой, даже тогда. Они пытались научить меня быть воином, но у меня это не очень хорошо получалось. Все эти поющие драгоценности. Они отвлекают.
Он даже не подумал об этом. Комната, в которую он ее привел, была усеяна драгоценностями и богатством.
— Было плохо? — он тяжело сглотнул. — Быть в комнате со всей моей семьей?
— Я научилась игнорировать их пение, — она улыбнулась ему, хотя выражение не дошло до ее глаз. — Они хотят, чтобы их украли. По какой-то странной причине ожерелья и кольца ненавидят оставаться на одном теле. Все они хотят, чтобы их передавали от человека к человеку, потому что со временем люди перестают ими восхищаться. Они хотят чего-то нового, а потом кладут кольцо в коробку и больше никогда его не достают.
Вот почему она чувствовала такую связь с ними. Луна была кольцом, которое положили в коробку, которое никто не хотел вынимать. Она не была… Он не позволил ей стать для него такой. Не тогда, когда она так страдала.
Его ладони свисали рядом с ее ладонями с перил. Мельчайшим движением он сдвинул пальцы, и их мизинцы не соприкоснулись.
— Думаю, это волшебно, что ты можешь слышать, как они поют. Это действительно прекрасно.
— Ты не первый, кто так думает, — она тоже пошевелилась, спрятав свой мизинец под его мизинец. Будто они держались за руки.
Узел в его груди ослаб. Немного. Достаточно, чтобы он почувствовал, словно снова может дышать, будто он не делал глубоких вдохов годами.
Лютер глубоко вдохнул.
— Что ж, я рад, что это не слишком отвлекло тебя. Я знаю, что трудно войти в комнату моей семьи и постоять за себя. Но ты это сделала.
— Я знаю, — она потянулась между грудями и вытащила единственное кольцо с рубином размером с монету. — Хотя я буду честной, я все еще поддаюсь старым привычкам. Должна ли я вернуть это?
Он узнал кольцо. Его двоюродный дедушка носил его, потому что клялся, что оно обладает магической исцеляющей силой, и старик редко выходил без него.
Ухмыляясь, он забрал кольцо из ее пальцев. У него было чувство, сколько бы раз он ни открывал ее своему миру, она всегда будет воровкой.
— Я оставлю это на столе, прежде чем он уйдет. Он не поймет.
— Прости, — она заправила прядь волос за ухо и чуть крепче сжала его палец. — Старые привычки.
— Как ни странно, я не против, — Лютер не знал, когда он принял ее странные привычки, но ему было все равно, что она что-то украла у его двоюродного дяди. Если это делало ее счастливой, она могла забрать из этой комнаты тысячу других вещей, а он клялся бы всем вокруг, что понятия не имеет, куда что-то уходит.
Она была счастлива прямо сейчас, и это все, что имело значение.
— Наверное, нам следует вернуться внутрь, — пробормотала она. Но ее палец не отпускал его. — Спасибо, что пришел за мной. Такое ощущение, что мы друзья, хотя у нас довольно бурная история.
Все внутри него сжалось.
— Мы друзья. Верно, Луна. Я нахожу тебя замечательной женщиной и считаю, что мне повезло, что ты провалилась сквозь мой потолок.
— О, — ее глаза расширились. — Хорошо. Я тоже рада, что ты мой друг, Лютер. Хорошо знать людей на высоких постах. На тот случай, если я снова окажусь в камере после того, как все это будет сказано и сделано.
Он никогда не позволит ей гнить в камере, что случалось со многими ворами. Но Лютер понял, что не собирался отпускать ее. Он хотел, чтобы она осталась здесь, с ним. С его нелепой семьей, пока она воровала драгоценности, и ему приходилось искать необычные способы вернуть эти драгоценности им на руки или шеи.