Но не сейчас. Она не отрывала взгляда от их тел. Ни на миг.
— Луна, — сказал он чуть громче рычания. — Перестань смотреть на них, моя луна.
— Нет, — ответила она. Хотя голос не дрожал, как он ожидал. Ее слова были такими же острыми и зазубренными, как и его клыки. — Я хочу смотреть на них. Я хочу помнить лица мужчин, которые пытались меня убить. И они бы это сделали. Ты знаешь, я не преувеличиваю. Если бы Кроули сказал им давить ногой мне на шею, пока я не перестану дышать, они бы так и сделали. Им было все равно.
— Они этого не сделали, — гнев все еще горел внутри него, но больше всего он хотел прикоснуться к ней. Он хотел убедиться, что она все еще цела.
Но он не мог. Не так. Не тогда, когда он был похож на монстра из старины, неповоротливого, с мехом, покрывающим его тело, и мордой, как у собаки. Он пытался убедить волка отдать контроль, но тот не хотел. Он тоже хотел прикоснуться к ней. Пара была их на всю жизнь, хотела она этого или нет.
С трудом сглотнув, он сделал еще шаг к ней.
— Луна, ты в порядке?
— Я в порядке, — пробормотала она.
— Ты истекаешь кровью.
— Я? — она коснулась рукой своего лица, затем уставилась на кровь на своей ладони. — Ой. Наверное, он сломал мне нос.
Снова. Этот ужасный гнев.
— Который? — прорычал он.
Она приподняла тонкую рыжую бровь и указала на мертвое тело справа.
— Вон тот. Он ударил меня в первый раз. Остальные трое должны были защищать Кроули. С которым, я полагаю, ты тоже быстро расправился.
— Он в пабе, — Лютер сделал еще шаткий шаг вперед. — Луна, я знаю, ты не хочешь, чтобы я так к тебе прикасался, и я бы не стал винить тебя, если бы ты сказала «нет», но мне… мне нужно…
Ему не нужно было заканчивать.
Она вскочила и в мгновение ока бросилась ему в объятия. У нее явно болела голова, как и тело, но она все же бросилась в него с такой силой, что он отступил на пару шагов, прежде чем прижать ее к сердцу.
Выдох вырвался из его легких и взъерошил ее волосы. Вот. Это было то, чего он так давно хотел. Нет, нуждался. Он нуждался в том, чтобы она была с ним и рядом с ним. И теперь она была в его объятиях, и это наполняло его душу.
— Я так беспокоился о тебе, — выдохнул он ей в волосы. Его морда не совсем умещалась, как должна была, и он был намного выше обычного, но он был собой. Все еще достаточно осознавал, что она сжимала его с таким же пылом.
— Прости, — прошептала она, и он почувствовал обжигающий жар слез на своем мохнатом плече. — Я не должна была так поступать, но я не видела другого выбора. У меня не было другого выбора, я боялась, что он… он узнает, кто ты такой.
— Он уже знает, — и Лютеру было все равно, знал ли этот человек. Что лидер банды сделает с ним?
Худшее, что мог сделать Кроули, — это распространять слухи. В конце концов, этот человек не пошел бы к властям. Они бы заковали Кроули в кандалы еще до того, как стали слушать, что он хочет сказать. И у большинства людей на Перекрёстке Мертвеца уже были подозрения относительно того, кем был Лютер. Дальнейшие слухи только разожгут этот огонь, но ни у кого не было доказательств того, кем он был.
Луна фыркнула.
— Я не хотела, чтобы он разрушил твою жизнь, Лютер. Ты можешь потерять гораздо больше, чем я.
— Меня не волнует, знают ли люди, кто я. Графу Перекрёстка Мертвеца приходилось пережить нечто худшее, чем слухи и мифы, — он отклонился, пытаясь улыбнуться мордой, хотя у него было чувство, что он выглядит более чудовищно, чем раньше. — И, прости, но я не могу поверить, что ты обнимаешь меня, когда я выгляжу вот так.
Она рассмеялась и покачала головой.
— Ты не так уж плох. Я думала, ты будешь более слюнявым и менее похожим на собаку.
— Собаку? — и он, и волк были оскорблены. — Я оборотень.
— А больше похож на ирландского волкодава, чем на волка, — она провела пальцами по его морде, царапая ногтями его вытянутое лицо и все еще улыбаясь, будто нашла лучшего компаньона в мире. — И ты — все еще ты, Лютер. Под всем этим мехом и изменением формы я все еще вижу тебя в твоих глазах. Для меня ничего не изменилось.
О, он любил эту женщину, которая не боялась волков. Она словно надела ему на шею ошейник, и он любил каждую секунду этого. Если бы она позволила ему, он бы посвятил всю свою жизнь поклонению ей.
Он тяжело сглотнул и сказал:
— Луна…
К сожалению, он не успел закончить эту мысль.
С улицы раздался крик, и приближались зажженные факелы. Он недооценил Кроули. Проклятый человек, может, и не пошел к властям сам, но отправил кого-то еще. И любой, кто заявит, что в Лондоне есть оборотень, привлечет внимание слишком многих людей. Ему пришлось бежать. Ему нужно было идти… куда-то, но его найдут. Кто-нибудь выследит его.