— Вы сильный. Вам ничего не нужно, чтобы почувствовать себя цельным. Вы целы сами по себе. Вы целый.
Я слышу, как слова эхом разносятся по двору Хогвартса, но всё, на чём я могу сосредоточиться — это серое отстранённое мёртвое лицо моей матери. Её глаза больше не взглянут на меня.
Она мертва.
Она, блять, мертва.
— Уходите отсюда, Драко. Отведите меня на луг с высокой травой и розовыми кустами. Какого цвета розы?
Мои брови сдвигаются вместе, и я вижу луг с колышущейся травой, но не остаюсь там.
Я пытаюсь; пальцы впиваются в мягкую землю возле кустов, но разум уносит меня в Хогвартс, мой настоящий дом.
Но сейчас это не дом. Это тюрьма. Я поднимаюсь по ступенькам. Ползущее чувство страха оседает в моей груди, как гигантский кальмар, обвивая своими щупальцами мои рёбра и сжимая их. Я не могу вдохнуть.
Запястье рисует этот проклятый узор. Это просто. Легко.
Взмах — молния — конец.
Авада Кедавра. Просто ещё одно непростительное в моём исполнении.
Это не в первый раз, но боже, пожалуйста, пусть это будет грёбаный последний.
Дрожь рождается в позвоночнике, распространяется по конечностям, пока моё тело не начинает дрожать от беспокойства.
Я чувствую всё. Я хочу вырваться. Я не знаю, когда ставки стали так чертовски высоки. Хоть и сейчас они больше не стоят ничего.
И всё же ноги сами ведут меня наверх.
Вверх. Вверх. Вверх.
Вверх, пока я не окажусь там. Палочка едва держится на кончиках пальцев.
Вот оно. Это тот грёбаный момент, когда решается вся моя дальнейшая жизнь. Это момент, когда я, возможно, больше не буду долбаным трусом. Я спасу маму. Я спасу нашу семью.
Я чёртов трус, кого я пытаюсь обмануть?
— Экспеллиармус! — заклинание действует быстро и легко — слишком легко.
— Драко, я хочу, чтобы вы вернулись… — слышу голос Бреннера, но он слишком приглушён воспоминаниями, в которых я снова оживаю.
Дамблдор обессилен — почти побеждён. Я навожу на него конец палочки.
Воспоминания затягивают слишком глубоко, и я тону, кашляя и отплёвываясь. Да, я на диване где-то в магловском Лондоне, но мысленно — за сотни миль и несколько лет отсюда.
Моё тело борется с воспоминаниями, когда остальные врываются на башню, и моя палочка падает на пол. Облегчённый выдох.
— Вы в безопасности, Драко. Вы сильный; намного сильнее, чем думаете. У вас есть вещи, за которые стоит бороться — отведите меня туда.
Грейнджер заполняет всё пространство. Она — всё, что я вижу.
Кудряшки и непримиримый и бесконечный смех, бьющий фонтаном.
Юбка, колышущаяся вокруг стройных бёдер.
Пальцы, захватившие мои волосы, когда она целует меня над недоделанной лазаньей.
Морщинки на её лбу, когда я кричу.
Грейнджер.
— Отведите меня на луг, Драко. Отведите меня на место вашей силы. Вы целый. Вы сильный…
Его бесконечная мантра продолжается до тех пор, пока я не иду по лугу с высокой травой. Что-то в моей груди трепещет и оседает, как будто сердце пыталось убежать, но в последний момент решило всё же остаться.
— Драко?
Я открываю глаза и снова оказываюсь в кабинете Бреннера.
Чувствую лёгкость, которой не было раньше.
Комментарий к 24. Оставлю свет включённым
В личные сообщения мне поступают вопросы по поводу оставшегося количества глав. Так вот - всего их 30, мы с вами уже на 24:) Как быстро летит время!
========== 25. Крепость ==========
There are things I thought I could rise above,
And all the things I thought I was better than,
And a coward might call it a conscience,
And a liar might call it the truth
Nothing could ever make me more frightened,
Than the thought of hurting you.
Bear’s Den — Fortress
***
Есть что-то странно умиротворяющее в тихом хлопке открывающегося пива.
Старый друг приветствует меня. Я ставлю на стойку перед ним бутылку и слегка улыбаюсь в знак согласия.
Согласия с чем? Может быть, с тем, как чертовски низко я опустился в своей жизни, что не могу позволить себе выпить с другом пива, боясь, что это закрутит меня в алкогольно-наркотический водоворот, от которого можно потерять долбаный разум.
— Не знал, что у тебя есть пиво, — дёргая бровью, говорит Джордж и подносит бутылку к губам.
Облокотившись на кафельную столешницу рядом с раковиной, я скрещиваю руки на груди и смотрю на него.
— У меня и не было. Особый случай, все дела.
Лицо Джорджа кривится в усмешке, он ставит пиво на стол с таким видом превосходства, будто мои слова о том, что это «особый случай», каким-то образом превратили его в грёбаного министра магии.
Алкоголь определённо облегчит мою задачу.
Извиняться перед Молли было трудно, но… было в этом что-то такое, от чего становилось по-настоящему уютно. Я так долго обнажал перед ней свою разбитую душу, что ещё одна маленькая исповедь — это ничто. Но извиняться перед Джорджем?
Чёрт.
Мои голосовые связки затягиваются в узел, я наливаю воду в стакан, делаю большой глоток, пытаясь прочистить их, и, развернувшись, настороженно смотрю на него.
— Ты уже слышал о том дерьме, которое Бреннер заставляет меня делать?
Джордж хмурит брови и делает ещё один большой глоток пива.
— Ты про свои поварские замашки?
Я нервно тру ладонью колючую щетину.
— Не совсем. Я… ну, это немного нелепо, но… — грустно посмеиваюсь и на мгновение прикусываю язык. — Я должен извиниться перед людьми, которых обидел.
Неловкость обрушивается на нас. Краем глаза я замечаю, что Джордж слегка дёргается.
— Ну, так вот, — я поднимаю голову к потолку и чувствую, как покалывает носовые пазухи от давления момента. — Мне очень жаль. Извини, что тебе пришлось спасать мою задницу — и не один раз. Я… — прочищаю горло, — Я не знаю, где бы очнулся, если бы ты тогда не пришёл за мной. И после всего, что случилось, ты всё равно взял меня обратно. Ты дал мне работу, квартиру и даже свой собственный дом. Спасибо.
Лицо Джорджа искажается в той же неловкой гримасе, которая часто появляется на лице его младшего брата. На мгновение я поражаюсь, насколько они похожи.
Допив пиво, он вытирает рот и тихо вздыхает:
— Ну, на самом деле ничего особенного. Мне нужна была помощь в магазине, тебе — работа. Было логично.
Уже хочу пошутить про то, что мне никогда по-настоящему не нужна была работа, и, в целом, я могу не работать до конца своих дней. Но я молчу.
Джордж постукивает пальцем по плитке и стискивает зубы, прежде чем заговорить:
— Значит, это твой способ уволиться?
В горле снова застревает комок, и я пытаюсь проглотить его:
— Да.
Я думал об этом всего несколько дней, но как только эта мысль пришла мне в голову — я понял. Это место больше не для меня. Точно так же, как Грейнджер не предназначена для расстановки книг по полкам; я не предназначен для ведения бухгалтерии магазина приколов. Хоть и классного.
Я мог бы презирать наследие, оставленное мне, но там мои корни, которые так же являются частью меня, как и передающийся по наследству фирменный цвет волос. Я ничем не обязан поколениям до меня, которые осквернили мой разум и развратили нашу семью, но кое-чем я обязан себе.
«Малфой Энтерпрайзис» давно ждёт меня, и впервые я чувствую, что уже зовёт. Я могу восстановить то, что было сломано. Могу вдохнуть в компанию вторую жизнь — сделать лучше — точно так же, как пытаюсь сделать это с самим собой.
— Ничего личного… — начинаю я, но меня останавливает поднятая ладонь Джорджа.
— Я никогда не думал, что ты останешься надолго, Малфой. Я благодарен тебе за помощь, и ты можешь оставаться в квартире столько, сколько захочешь, — его губы трогает улыбка. — Ты не так плох, как все говорят.
Я фыркаю, отталкиваясь от своего места на стойке и поворачиваясь, чтобы встать перед ним.
— Ты тоже, приятель.
Предлагаю ему руку. Он смотрит на неё, насмешливо наморщив лоб. Сжав мою ладонь, он притягивает меня в свои объятиях. Удивляя даже себя, я без колебаний отвечаю ему тем же.
***
Просунув голову в камин, я вздрагиваю от зелёного пламени, щекочущего кожу.