Первым меня замечает Уизли. При виде меня его глаза раздражённо сужаются. Я выпрямляюсь и поднимаю подбородок, в попытке изобразить превосходство. Несмотря на то, что мою мать только что упомянули с той самой сцены, я всё ещё чувствую себя незваным гостем. Пятно на моей руке с выцветшей меткой — яркое тому напоминание. Я рад, что он не видит, как дрожат мои руки или как слегка вибрирует челюсть просто от нахождения в этой комнате.
В течение долгого времени, он пялится на меня, а затем, закатывая глаза, берёт аккуратно Грейнджер за локоть.
Она поворачивается к нему, в то время как Кингсли продолжает многословную историю Гарри Поттера и его невероятных друзей, и Уизли кивает туда, где я стою, прежде чем снова принять позу абсолютного безразличия. Смущённый взгляд Грейнджер пробегает по всему залу, однако ей не требуется много времени, чтобы заметить меня.
Молодчина, Уизли.
Её глаза на мгновение темнеют в замешательстве, а губы изгибаются в захватывающей дух улыбке.
— Привет, — беззвучно произносит она, нетерпеливо теребя пальцами ожерелье на груди.
Я киваю в ответ и игнорирую взгляды, обращённые ко мне. Разумеется, всем надо посмотреть, что это за парень, который привлёк внимание Гермионы Грейнджер. Пухлый господин слева, кажется, уронил челюсть, когда увидел, что это меня она только что поприветствовала.
Но я здесь только ради неё. Не отрываю глаз и пытаюсь без слов выразить, как горжусь ею.
Она не отводит взгляд, пока министр не окликает её по имени.
— Гермиона Грейнджер. Орден Мерлина первой степени. За храбрость и отвагу, — гордо объявляет Кингсли, и Грейнджер, слегка покраснев, делает шаг вперёд, чтобы получить свою медаль. Её глаза сразу же находят меня, и даже издалека я вижу, как она сияет.
Присоединяюсь к аплодисментам, тихо хлопая, когда три золотых Гриффиндорца гордо поднимаются, держась за руки, чтобы получить свою заслуженную похвалу.
Бруствер едва успевает пожелать всем приятного вечера, прежде чем Гермиона, широко улыбаясь, бросается со сцены ко мне. Она врезается в меня, и я тут же напрягаюсь.
Грейнджер, по-видимому, не замечает десятки глаз, обращённых к нам, когда её руки обхватывают мою шею сзади.
— Какого чёрта ты здесь делаешь? Я думала, ты сказал…
— Ты сказала, что хочешь, чтобы я был здесь, — перебиваю я и убираю её руки. — Люди пялятся, — мои глаза пробегают по залу, небольшая паника поднимается в груди.
Грейнджер усмехается, и её пальцы впиваются в лацканы моего пиджака.
— Что? Ты стесняешься, что тебя увидят со мной? Да будет тебе известно, я заслуженная героиня войны, — дразнит она меня.
— Да, это ужасно стыдно. Догадаться не сложно, — закатываю глаза и протягиваю руку, чтобы заправить один из её буйных локонов за ухо.
— Драко Малфой, неужели ты думаешь, что меня волнует мнение этих чопорных политиков о том, с кем мне спать, а с кем нет? — она кокетливо наклоняет голову вбок, не отводя от меня взгляда. Я не могу не ухмыльнуться в ответ.
— С кем спать? — чуть притягиваю её бёдра к себе.
Красивый румянец заливает её щёки, она шлёпает меня по руке.
— Ты меня понял, — говорит, сдерживая дерзкую улыбку.
Я могу любоваться ею всю оставшуюся жизнь. Каждый раз, когда я смотрю на неё, по-настоящему смотрю, то нахожу что-то, чего раньше не замечал. Например, золотистые крапинки в радужке глаз или то, что нижняя губа чуть полнее верхней. Мои опасения по поводу того, что её увидят со мной, должно быть, написаны на моём лице, потому что она кладёт ладонь на мою грудь и смотрит на меня этим невероятно Грейнджерским взглядом. Раньше я думал, что она хочет починить меня, как одну из своих сломанных вещей, но теперь я думаю, что, возможно, она просто влюблена.
— Стоп, — шепчет она, подходя ближе ко мне. — Я пригласила тебя сюда. Я хочу, чтобы ты был здесь. Ты! Так что прекрати слушать этот дурацкий голос в своей голове, который говорит тебе обратное, хорошо?
Ком встал в горле, я пытаюсь его сглотнуть, но пока безуспешно.
— Я никогда не перестану думать, что ты заслуживаешь лучшего, — мои глаза упираются в ленту её медали и невольно останавливаются на декольте. Губы немного приоткрываются, а дыхание замедляется.
Она сказала «с кем спать»? Она так сказала. Значит ли это, что она этого хочет?
Грейнджер прерывает ход моих мыслей, и я качаю головой, отводя свой извращённый взгляд от изгиба её грудей.
— Я бы не была так уверена, — ухмыляется она, сморщив нос. — Я только что подцепила самого красивого парня в Хогвартсе. Если бы Лаванда Браун могла видеть меня сейчас… и, чёрт, я не готова к несносному натиску вопросов от Джинни. Ты знаешь, что однажды они видели тебя без рубашки после тренировки по квиддичу? Я слышала отвратительные подробности о твоём прессе. Серьезно, всю ночь они говорили, говорили и говорили…
Я смеюсь, запрокинув голову и обнимаю её.
— Ну, меня это не удивляет. Я нарочно снял футболку на поле, чтобы привлечь внимание дам.
Она игриво шлёпает меня и смеётся.
— Ты просто придурок.
— Мне нравится думать, что это добавляет мне очарования, — поддразниваю я. Мои пальцы щекочут её под рёбрами, пока она не начинает извиваться и хихикать.
— Хватит, — смеётся она, переплетая наши пальцы, и тянет меня к танцполу, где несколько пар уже начали кружиться в объятиях друг друга. Я останавливаюсь и смотрю на неё с беспокойством. Она снова вызывающе выгибает бровь.
— Ты не умеешь танцевать?
С громким смешком я закатываю глаза.
— Пожалуйста, Грейнджер. Не обижай меня, — думаю лишь о том, что это гораздо более открытое место, чем у двери. Здесь явно не скрыться от идиотских любопытных взглядов. — Если мы пойдём туда, пути назад не будет.
Она издаёт слабый рык и обхватывает меня за шею руками, притягивая мои губы к своим. Я поражённо выпячиваю глаза и пытаюсь оценить реакцию людей вокруг нас. Но когда пухлые губы начинают нежно ласкать мои, я посылаю всё к чёрту.
Слегка пригибаюсь, чтобы подстроиться под её рост, и, обхватывая тонкую талию, притягиваю вплотную к себе. Боже, я хочу увидеть эту ведьму обнажённой. Пожалуйста, Мерлин, скажи, что мне это светит в ближайшем будущем.
Она так сильно прикусывает мою нижнюю губу, что я вздрагиваю.
— Это за то, что раздражаешь, — говорит она сквозь смех, когда наши носы соприкасаются. — И, да. Назад пути нет, — дерзкая маленькая ведьма. — Теперь ты будешь танцевать со мной или мне нужно искать другого партнёра?
Ошеломляющая волна эмоций поднимается внутри меня; дышать становится труднее — ощущение, что весь воздух высосали. Я не хочу называть это счастьем, потому что это так чертовски банально, но это, скорее всего, оно. Это, должно быть, грёбаное счастье.
— Я в твоём распоряжении, Грейнджер.
Её губы изгибаются в улыбке, и она снова быстро целует меня.
— Это то, что я должна была услышать, — у неё хватает наглости подмигнуть, и я не могу удержаться от смеха, когда она тащит меня на танцпол.
Отчаянно игнорируя взгляды толпы, сосредотачиваюсь на волшебнице в моих объятиях.
Какой-то сюр, честное слово.
Год назад я потерял всё. Я был готов принять конец своей жизни, будь то смерть или Азкабан. Никогда за миллион лет я и не мог представить себе, что буду стоять здесь, обнимая за талию Гермиону Грейнджер. Всего триста шестьдесят пять дней спустя.
Во все моменты полного отчаяния, когда я был уверен, что надежды больше нет, она была рядом. Она была здесь, сражаясь за меня, даже когда уже я не мог бороться. Всё дерьмо, к чему я был причастен в своей жизни, привело меня сюда — и я не уверен, что когда-либо сделал что-то достойное, чтобы заслужить её. Бреннер, должно быть, прав: кто-то сверху присматривает за мной.
— Простите, мистер Малфой? — глубокий голос Кингсли Бруствера прерывает наш танец, и я оборачиваюсь через плечо, нахмурив брови.