— Очень вряд ли, Миона.
— Боишься, Уизли? — бросаю я вызов, опершись локтями на стол.
Глаза Рона сужаются, и он зеркалит мою позу, вытаращившись на фигуры на шахматной доске перед нами.
— Ещё чего, Малфой. Ты ходишь первым.
Игра растягивается почти на два часа, но в конце концов он всё же выигрывает. Я рычу на разбитые остатки своего короля, мысленно ругая себя за глупую ошибку, когда Уизли снова протягивает мне руку.
— Хорошо сыграл, Малфой.
Я усмехаюсь, мои плечи всё ещё нависают над доской. Я никогда не привыкну проигрывать.
— Как и ты, Уизли.
— Временные друзья? — предлагает Рон, изогнув бровь.
Обдумываю его предложение, качая головой.
— Условные знакомые.
— Договорились, придурок, — он шепчет последнее слово, так как Молли и Гермиона сидят в другом конце кухни, следя за нами полными надежды глазами. Посмеиваясь, я встаю из-за стола и хлопаю его по плечу.
Выхожу на улицу и вытаскиваю из брюк рваный, испачканный чаем и ужасно потёртый листок. Я помню тот день, когда сел писать имена.
Прокручиваю в голове моменты, которые связывают меня с этими людьми после войны. Каждая история закрыта.
Мадам Розмерта
Кэти Белл
Пэнси
Гойл
Крэбб
Снегг
Дамблдор
Молли
Джордж
Рон (блять, серьёзно?)
Поттер
Грейнджер
Кончиком волшебной палочки я вычёркиваю последнее имя и не могу сдержать неподдельную улыбку, которая расползается по моему лицу, когда я смотрю на свой список, изумляясь тому, насколько далеко я продвинулся.
Хлопает задняя дверь, и через несколько секунд Грейнджер со спины обвивает меня руками.
— Спасибо, — бормочет она в мою рубашку, обнимая крепче.
— Да, да. Лучше поблагодари меня тем зелёным бельём, которое мне так нравится, — смеюсь я, поворачивая лицо через плечо.
— Может быть, оно уже на мне, — поддразнивает она. Её слова эхом отзываются в моём паху.
Дерзкая маленькая ведьма.
***
— Я просто-напросто не думаю, что у меня получится, Драко. Может быть, я останусь дома? — Грейнджер ёрзает в своём углу дивана. Нет, ей так легко не отделаться.
— Нет, — я накидываю на плечи дурацкую магловскую толстовку и хватаю бархатный мешок с кубиками. — Ты обещала мне все свои галлеоны, и поскольку я добровольно принял окончательное решение не обирать тебя до нитки, то хотя бы выполни обещание присоединиться ко мне сегодня. В каком виде ты будешь играть? Разбойница? Рейнджер? Волшебный мастер — слишком скучно.
— Ну, формально я это обещала, дорогой, — произносит с рычанием последнее слово, — но я никогда не думала, что у тебя проснётся такой небывалый энтузиазм к фантастическим ролевым магловским играм.
Я пожимаю плечами и провожу языком по зубам, глядя на неё в ответ.
Грейнджер чуть не подскакивает.
— А что, если я снова надену зелёный корсет?
В ответ я морщу нос и качаю головой.
— Я чуть не уничтожил его в прошлый раз, так что этот крошечный кусочек атласа вряд ли прикроет хоть что-то.
Она надувает нижнюю губу и скрещивает руки на груди. Я подбрасываю мешок с кубиками и ловлю в воздухе, когда её озаряет ещё одна мысль.
— А что, если…
— Просто надень что-нибудь приличное, Грейнджер. Это всего лишь игра, — обрываю я её, скучающе качая головой.
Её зубы вонзаются в нижнюю губу.
— А что, если я предложу тебе другую ролевую игру?
Мой подбородок дёргается от этой мысли, и я ловлю себя на том, что уже мысленно рассматриваю все различные вариации Гермионы, которые хотел бы трахнуть.
— Теперь я весь внимание, Грейнджер, — заявляю я, бросая мешочек на стойку.
***
Час спустя я сижу в той же самой дурацкой толстовке на краю нашей кровати и практически дрожу от предвкушения. К счастью для меня, у Грейнджер было всё необходимое для нашей маленькой ролевой игры, но она очень долго старалась войти в роль.
— Может, нам всё-таки стоит отправиться играть в «Подземелья и драконы»? — мычит она из ванной, и я кричу в ответ свой решительный отказ, прежде чем она успевает продолжить спор.
Её кудрявая голова выглядывает из-за двери. Должно быть, я выгляжу как ребёнок в рождественское утро, потому что, клянусь, я почти подпрыгиваю.
На ней чёрная школьная мантия, руки спрятаны за спиной. Она подходит вплотную ко мне.
Это была моя безумная фантазия почти с тех пор, как я заметил, что у ведьм есть формы, но она лучше их всех, вместе взятых.
— Грейнджер, если ты не хочешь…
— Я хочу, — обрывает она меня. — Но мне тоже кое-что нужно.
Вопросительно поднимаю брови, и она достаёт из-за спины мою старую зашитую квиддичную футболку и пихает мне в грудь. Я ухмыляюсь, глядя на сильно изношенную ткань в своих руках, и встаю во весь рост, сбрасывая толстовку и рубашку. Её глаза изучают линии моего пресса, и я подмечаю, как её щёки заливаются розовым румянцем.
Облизнув губы кончиком языка, я натягиваю через голову изумрудно-зелёную футболку, прилегающую к моей груди чуть плотнее, чем раньше.
Она робко улыбается мне, но её щёки уже горят. Мои руки хватают мантию на ней и распахивают её, обнажая униформу.
У меня отвисает челюсть, когда я окидываю взглядом свою коварную даму; она позволила себе некоторые творческие вольности со своей школьной формой. Подол юбки очевидно укорочен и едва прикрывает аппетитные формы, пуговицы кардигана натянуты на груди, еле сдерживаясь. Она надела эти уродливые шерстяные гольфы, натянутые до колен, а её галстук не туго завязан и уходит в декольте.
— Блять, — выдыхаю я, когда мои руки сбрасывают мантию с её плеч, а затем скользят вниз по спине и дальше под подол её юбки.
Она напрягается и хмурит брови, ругая меня:
— Минус десять очков Слизерину за нецензурную брань.
Я смеюсь и притягиваю её к своему стояку, отчего у неё перехватывает дыхание.
— Думаю есть у меня кое-что, что поправит положение, Грейнджер, — руки продолжают шарить под её клетчатой юбкой, и когда я обнаруживаю, что она без белья, гортанный стон слетает с моих губ.
— Продемонстрируй, а я подумаю, — говорит она, гордо вздёрнув подбородок. Я уже сто раз видел это выражение на её лице в классе.
Она обходит меня и садится на край кровати, и на мгновение я не совсем понимаю, что она собирается делать — пока её колени не раздвигаются.
Клянусь, я самый счастливый ублюдок в Лондоне, а может, и во всём мире.
Опускаюсь перед ней на колени, и её руки путаются в моих волосах, когда я целую её коленные чашечки, а затем мягкую кожу внутренней поверхности бедра. Я задираю подол её юбки. Вид просто сногсшибательный.
Обхватываю пальцами гладкие бёдра и подтягиваю её ближе к краю кровати, прежде чем схватить за воротник непристойно низко застёгнутую рубашку и разорвать её вместе с пуговицами.
Она задыхается, выгибая спину, красный галстук опускается между её обнажёнными грудями, и я безжалостно кусаю их. Отталкивая её назад, я зарываюсь лицом между её бёдер.
***
Уже практически полтора года я сижу на этом крохотном диване, и, несмотря ни на что, мне кажется, что этот чудной тип передо мной мне нравится.
Наши сеансы стали меньше посвящены исцелению и больше движению вперёд. Мы по-прежнему обсуждаем всё, что привело меня сюда, но теперь это уже не так больно.
— У меня есть кое-что для вас, — говорит Бреннер с сияющей улыбкой и кидает папку на стол.
Я внимательно смотрю на него, прежде чем осторожно взять в руки и открыть.
Освобождение от опеки #M8952
Я, Доктор Гарольд Бреннер, настоящим приказом освобождаю Драко Малфоя от своей опеки. За время, проведённое вместе, я пришёл к выводу, что он находится в здравом уме и не представляет угрозы для общества.
Кроме того, по моему профессиональному мнению, он должен быть досрочно освобождён от испытательного срока в Министерстве Магии.
Заверено,
Доктор Г. Бреннер
Мои глаза сверлят написанное в течение нескольких долгих мгновений, прежде чем я смотрю на него поверх папки.