Возможно, если бы полиция вошла в его горную виллу, Каяба убил бы всех игроков, как и заявлял раньше. Однако Ринко верила, что он не сделал бы этого.
– …Я сбежала из-под надзора полиции и отправилась в Нагано одна. Три дня я там искала по памяти эту виллу, вся изгваздалась в грязи… Однако я так старалась вовсе не для того, чтобы стать его сообщницей. Я… хотела убить Каябу-куна.
Как и при их самой первой встрече, на лице Каябы не было и намека на сомнение, когда он поздоровался с Ринко. Она до сих пор не могла забыть тяжелое, холодное ощущение ножа, который держала за спиной.
– Но… прости меня, Асуна-сан. Я не смогла его убить.
Ринко не смогла избавиться от дрожи в голосе – все ее силы уходили на то, чтобы не заплакать.
– Я больше не могу лгать о том, что тогда было. Каяба-кун знал, что у меня нож, но всего лишь сказал «что за беспокойная девушка» в своей обычной манере, а потом надел нейрошлем и вернулся в Айнкрад. Его совершенно не смущала ни борода, которая у него отросла за время его долгих погружений, ни следы от капельниц на обеих руках. Я… я просто…
Больше Ринко не смогла произнести ни слова; она сидела, пытаясь привести в порядок дыхание.
Наконец ей удалось успокоиться, и Асуна сказала:
– Ни Кирито-кун, ни я никогда не винили вас, Ринко-сан.
Девушка на десять лет младше ее вдруг подняла голову и посмотрела на Ринко с неясной улыбкой.
– …Я… Может, не так, как Кирито-кун, но я действительно ненавижу гильдмастера… Акихико Каябу… нет, я сама не знаю, даже сейчас.
Ринко вспомнила, что Асуна принадлежала к гильдии, которую создал в том мире Каяба.
– Да, в Айнкраде погибли четыре тысячи человек. Когда я пытаюсь представить себе… какое отчаяние и страх они испытывали, когда умирали, я понимаю, что не могу простить гильдмастеру его преступление. Но… Это, может, эгоистично, но мне кажется, что то короткое время, что я жила в том мире вместе с Кирито-куном, было тогда лучшим временем в моей жизни.
Асуна двинула левой рукой, как будто хотела взяться за что-то возле пояса.
– И виноват не только гильдмастер, но и я виновата, и Кирито-кун виноват, и вы тоже виноваты, Ринко-сан… Однако мне кажется, что никаким наказанием никому эту вину не искупить. Скорее всего, до искупления мы не доживем, но все равно мы должны жить и смотреть в лицо своей вине.
Ночью Ринко приснились те далекие времена – когда она была студенткой и ничего еще не знала.
Каяба спал мало; он всегда просыпался раньше Ринко, пил кофе и читал газеты. Ринко просыпалась, когда солнце уже полностью вставало, и Каяба неловко улыбался, будто общаясь с заспанным ребенком, и говорил ей «доброе утро».
– Надо же, такая беспокойная девушка. Отправилась в такую даль.
Тяжелый голос заставил Ринко приоткрыть глаза. Она почувствовала посреди темноты высокую фигуру.
– Еще же ночь… – с улыбкой пробормотала она и закрыла глаза. Воздух чуть шевельнулся, и раздался звук удаляющихся шагов. Потом Ринко услышала, как открылась и закрылась дверь.
Она уже почти провалилась обратно в сон, но –
– !!!
Резко втянув воздух, Ринко вскочила. Ощущение уюта исчезло без следа; сердце вопило, точно будильник. Ринко не могла понять, где сон, а где реальность. Пошарив вокруг в поисках пульта дистанционного управления, она наконец включила свет.
В каюте без окон не было больше никого. Однако Ринко ощущала в воздухе чей-то запах.
Она поднялась с постели и босиком кинулась к двери. Волнуясь, потыкала пальцами в панель управления, отперла наконец дверь и, как только та скользнула в сторону, сразу выскочила наружу.
В коридоре, залитом тусклым оранжевым светом, не было никого – ни слева, ни справа, ни вообще где-либо, докуда доставал взгляд.
Сон?..
Так она подумала; но тот тихий, мягкий голос продолжал эхом звучать у нее в ушах. Машинально Ринко стиснула в руках медальон, с которым никогда не расставалась.
Он был запаян и уже не открывался; внутри него находилась миниатюрная бомба, которая раньше была имплантирована над сердцем Ринко. Медальон обжег ей руки, будто сам по себе раскалился.
Часть III. Турнир мечников в Заккарии (восьмой месяц 378 года по календарю Мира людей)
Глава 1
…Что за необычные дети.
Глядя с высокой балки на невинные спящие лица, оно так подумало.