Сделав над поляной два круга, дракон мягко опустился. Сложил крылья, вытянул длинную шею и ткнулся в грудь Кирито кончиком носа; а потом его громадная голова скользнула к Алисе.
Девушка стала почесывать синеватый пушок на подставленном горле, и дракон низко, гортанно заурчал.
– Амаёри, что-то ты потолстела слегка. Ты не объедаешься озерной рыбой, а?
Так она с улыбкой в голосе упрекнула дракона, и тот, застенчиво выдохнув, развернулся и направился к своей постели на восточном краю поляны. Улегшись на «кровать» из сухой травы, он свернулся, будто пытаясь достать хвостом до шеи.
Полгода назад, в тот же день, когда Алиса приняла решение построить хижину на этой поляне, она сняла с головы Амаёри кожаный недоуздок, отменив тем самым подчиняющее Священное искусство. Более того, она ей сказала: «Теперь ты свободна, возвращайся в свое гнездо в Западной империи», – однако Амаёри не улетела.
Собрав траву, дракон сам для себя соорудил постель. После этого он каждый день играл в лесу и ел им же пойманную озерную рыбу; но по вечерам всегда возвращался. Священных искусств, подавляющих гордую и яростную натуру дракона и заставляющих его повиноваться рыцарям, на нем больше не было; так почему же он не пытался вернуться к себе на родину? Этого Алиса не понимала.
Однако, честно говоря, она была счастлива, что Амаёри, с которой она всегда была вместе с того дня, когда стала Рыцарем Единства, теперь осталась с ней по собственной воле; и прогнать дракона она не смогла себя заставить. Селяне время от времени замечали силуэт дракона в небе над леском, и это вносило определённый вклад в и без того не благоухающую репутацию Алисы, но теперь это девушку уже не волновало.
Услышав, что устроившаяся на сухой траве Амаёри сонно задышала, Алиса пожелала ей спокойной ночи и закатила инвалидную коляску в хижину.
На ужин она приготовила тушеную фасоль с тефтелями. Фасоль получилась немного жестковатой, тефтели разного размера, но Алиса сочла, что на вкус вышло довольно прилично. Кирито, конечно, своего мнения не высказал. Каждый раз, когда Алиса отправляла маленькую порцию в ложке ему в рот, он, будто вспомнив, как надо есть, начинал жевать, а потом глотал.
Знать бы хотя бы, какая еда ему нравится, какая нет, думала Алиса; она ведь с этим юношей толком поговорила-то всего один раз, и то совсем коротко. Селька вроде бы какое-то время жила вместе с ним в церкви два года назад, но и ей не удалось припомнить что-нибудь вкусное, что они тогда ели. И Кирито, наверное, тоже не припомнил бы.
Время шло; закончив с ужином, Алиса перенесла Кирито вместе со стулом к маленькой печке, а потом пошла мыть посуду. Поставила все в раковину, и тут –
Всегда тихо спавшая по ночам до самого рассвета Амаёри за окном издала низкое «ру-ру-ру».
Удивленно застыв, Алиса обратилась в слух. В шум ночного ветра над леском вплетался посторонний звук, как от метели, хотя зима еще не наступила. Далекий свист ветра, поднимаемого громадными крыльями.
– !..
Вылетев из кухни, Алиса бросила взгляд на Кирито и, убедившись, что он послушно сидит на своем стуле, распахнула входную дверь. Вновь напрягла слух, удостоверилась, что источник ветроподобного свиста приближается, и, выйдя во двор, остановилась и принялась вглядываться в ночное небо.
Чертя спираль на фоне звездного покрывала, к поляне снижалась громадная черная тень; не было никаких сомнений – это дракон. Чтобы окончательно удостовериться, Алиса кинула взгляд на восточный край поляны – разумеется, лежащая в своей постели Амаёри смотрела вверх, в небо.
– Не может быть…
Подумав в первый миг, что какой-то темный рыцарь перелетел через Граничный хребет с Темной Территории, Алиса рванулась было в дом за мечом, но тут лунный свет отразился от драконьей чешуи, и девушка увидела серебряный отблеск. Тогда ее напряжение чуть спало. На драконах с серебристой чешуей летали только лишь Рыцари Единства Церкви Аксиомы.
Однако чувство облегчения продержалось недолго. Кому вообще и зачем могло понадобиться отправиться на драконе в эту глухомань? Неужели – те споры полугодичной давности о казни предателя Кирито не утихли сами собой, и вот теперь из собора прислали палачей?
Почувствовав напряжение Алисы, Амаёри тоже выбралась из своей постели и, вытянув шею вверх, снова издала крик. Однако угрожающие интонации почти сразу исчезли, сменившись певучим «кюуун», будто она ласкалась.
Причину Алиса поняла очень быстро.