***
Шустер влил всю силу своего сознания в занесенный над головой меч и потому даже не почувствовал боли от глубоко вонзившейся в его тело ядовитой иглы.
Просто в тот момент, когда он собрался прыгнуть к трону, его тело вдруг налилось тяжестью, словно стало целиком свинцовым, а глаза широко распахнулись.
Сила ушла из ног; он опустился на колено – и лишь тогда ощутил что-то инородное в своем левом боку.
Яд?
Едва у Шустера мелькнула эта мысль, как его левая рука, прежде чем ее охватило ледяное онемение, извлекла острую иглу. Тончайшая игла, которую и оружием-то не назовешь, блестела ярко-зеленым сиянием; увидев его, Шустер тут же понял, что это гнусная «ядовитая рубериловая сталь», а значит, нужно немедленно произнести контрзаклинание.
Однако холод с устрашающей быстротой распространился от левого бока по всему телу и вмиг достиг рта. Шустер не успел произнести даже начальную фразу «Систем колл», когда его язык онемел, и даже зубами заскрипеть не получалось.
Левая рука тоже отнялась; ядовитая игла выскользнула из пальцев и звякнула на черном мраморе.
Наконец и «Зыбкий туман», занесенный над головой, начал медленно вываливаться из правой руки; в следующий миг отключился полный контроль, и любимый меч, из сгустка серого тумана снова превратившись в осязаемый клинок, стукнулся острием об пол.
Шустер застыл в той же позе, как и перед тем, как прыгнул вперед, чтобы зарубить императора, – уперев в пол левое колено, – и тут в его поле зрения беззвучно вплыл темный плащ.
Фу За.
Несомненно, именно он меня атаковал.
– …Такая мелкая, ничтожная вещица. Ты согласен, Биксул?
Услышав над собой скрипучий голос, Шустер смог лишь чуть закатить глаза.
Этот ублюдок так фамильярно ко мне обращается, почему…
– Непонятно, почему я зову тебя по имени. Ты это хочешь сказать? Но ведь это не первый раз, когда я зову тебя Биксулом, ты знаешь?
Убийца медленно опускался на колено, пока его лицо не оказалось вровень с лицом Шустера и не заполнило все его поле зрения. Однако это лицо практически полностью заливала черная тень от надвинутого капюшона – виден был лишь торчащий вперед острый подбородок.
Подбородок задвигался – почти задрожал, – и из-под капюшона раздался еще более скрипучий голос:
– Ты… наверняка не помнишь. Лица тех детей, которых избивал, когда учился в школе. А один из них от унижения прыгнул в сточную канаву и навсегда исчез из школы.
Что? Что этот тип несет? Детская школа?
Родившийся в семье простого рыцаря, Шустер был определен в детскую школу при рыцарском ордене, как только смог держать в руках деревянный меч, хотел он того или нет. Там, чтобы выжить, он целыми днями был поглощен учебой – вот все, что он помнил. На всех экзаменах он был лучшим, а когда потом приступил к обязанностям офицера в рыцарском ордене, его заметил учитель – тогдашний глава ордена. Впрочем, предаваться воспоминаниям сейчас было не время – Жизнь стремительно вытекала из него.
Ничего особенного он не помнил. В том числе не помнил, как звали детей, которые махали деревянными мечами вместе с ним больше тридцати лет назад.
– …Но знаешь – я ни на день ничего не забывал. Меня унесло в подземную клоаку, там меня подобрала гильдия убийц; долгие годы я пробыл там рабом, но я помнил. …Я учился, я изобрел много новых ядов, и в конце концов я поднялся до главы гильдии. Мне это стоило многого… и все для того, чтобы отомстить тебе, Биксул.
Скрипучий голос прервался, и Фу За, чуть приподняв капюшон, показал Шустеру свое лицо.
И все равно ничего не вспоминалось. Да нет – даже если бы Шустер помнил своих стародавних одноклассников, имена все равно вряд ли всплыли бы в памяти. А лицо Фу За под действием яда будто оплавилось, превратилось в страшную орочью морду.
Фу За снова надвинул капюшон, и лишь его глаза в черноте горели непримиримым огнем.
– Яд, который в тебя проник, был создан специально для того, чтобы убить тебя; он готовился капля за каплей невероятно долго. Я ставил опыт – даже большой земляной дракон, у которого Жизнь была выше тридцати тысяч, умер за час. А с твоей Жизнью и выносливостью – думаю, минуты на две-три тебя хватит. Да… все перевернулось. Я возвращаю тебе свою боль и унижение.
Боль?
Шустер перевел взгляд с Фу За на лежащую на черном мраморе ядовитую иглу.