Чем-то, напоминающим дыханье холодного ветра, подуло от расположенного на тройном возвышении трона, и Ронье немного потянула свою правую ногу назад. Но она всё же осталась на месте, и через какое-то время заставила тело двигаться вперёд.
Пускай они не участвовали в войне, правители и великие аристократы не то чтобы не умели пользоваться мечами.
Конечно, высшие аристократы, ревностно упражнявшиеся с мечом каждый день, подобно элитному ученику мечника Уоло Левантейну, которого они встретили в прошлом году, были редкостью. Однако, как пояснил Кирито, старшая аристократия часто охотилась на окраинах, используя свою исключительную привилегию, чтобы поднять свой уровень контроля. Кроме того, поскольку дети аристократов поступали практически исключительно в Академию Искусства Меча, у них были все возможности получить базовые навыки обращения с оружием.
Так что тот, кому было суждено стать императором, должен был с малых лет обучаться у эксклюзивного преподавателя, развивая свои навыки меча, не считая множества возможностей охоты на крупную дичь. Меч, который поднимал император, лучился приоритетом явно выше, чем табельный меч Армии Мира Людей, который держала Ронье.
Из коридора позади беспрерывно раздавался звук сражения между Армией защиты и воинами армии Коноэ.
Несколько висящих на стенах гербов догорали один за другим.
Меч императора отразил свет пламени, засияв ослепительно красным.
Пускай она и происходила из низших классов, Ронье всё же принадлежала к аристократии. Восхищение и вера в империю и Императора, отпечатавшиеся в её сердце с рождения, не могли просто исчезнуть даже после того, как она обратила свой меч против них. Но в тот момент Ронье знала нечто большее, чем слепое подчинение.
Когда Кирито и Юдзио были учащимися той же академии меча два года назад, они сражались с не менее чем полубогом Мира Людей, Первосвященником Администратор.
Ради Кирито, который старается всеми силами, чтобы удержать Собор — и ради новой эры, лежащей перед Миром Людей, я не отступлю.
"Если вы говорите, что не отзовёте эдикт по-хорошему... я поражу вас прямо здесь!"
Воскликнула Ронье, занося табельный меч над правым плечом.
Стоящая рядом с ней Тейза тоже перешла от базовой простой стойки к начальной позиции навыка меча стиля Айнкрад.
Улыбка окончательно сошла с лица императора Крюгера, и он воздел меч прямо вверх, словно собираясь пробить небо и принял позицию стиля Высшая Норкия.
В тот самый момент, когда пламя достигло громадного гобелена, висящего за троном, Ронье внезапно оттолкнулась от пола.
Внезапно пол потерял свою твёрдость, и вместо него разверзлась большущая чёрная дыра.
Неспособная закричать, Ронье провалилась в дыру, и ──
Часть 1
"Не про…!"
В тот момент, когда эти слова вылетели из её горла, она ощутила удар.
Потянув в сторону ткань, обмотавшую лицо, и поборовшись немного в темноте, она поняла, что была в своей спальне. Судя по всему, она только что свалилась с кровати.
За окном всё ещё не рассвело. Ослабевшими пальцами она подняла одеяло и вернулась на кровать.
Стоял поздний февраль, и с каждым днём чувствовалось приближение тепла, но до рассвета в комнате было всё ещё холодно. Хотелось бы, чтобы Центральный Собор обладал таким же нагревательным устройством, как Обсидия в Тёмной Территории, подумалось ей...... затем она вздохнула и поплотнее завернулась в одеяло.
У Ронье обычно не было проблем со сном — но видимо из-за того, что ей снился тот самый день, она ворочалась так сильно, что упала на пол. Стоило ей проснуться, и содержимое сна обычно забывалось, но сон этой ночи всё ещё оставался в её голове.
После окончания Войны с Внешним Миром, они вернулись в центральную столицу в середине ноября 380-го года по календарю Мира Людей. В декабре был запущен Объединённый Совет Мира Людей, и уже в феврале 381-го разгорелось Восстание Четырёх Империй, так что с того момента, как Ронье и Тейза скрестили мечи с императором Северной империи Крюгером Норлангартом, прошло всего около года.
Видимо это из-за того сна, и зачем вообще люди видят сны…… но хоть она и ждала возвращения фей сна, веки всё не тяжелели. Примерно через три минуты такого лежания, колокола за окном прозвенели приглушённую мелодию 5 утра, так что она сдалась и встала с кровати.
Она опустила ноги на пол, накинула толстую шерстяную шаль и потянулась к настольной лампе. Повернув большой винт в основании канистры, она позволила воде, заполнявшей стеклянную горелку, стечь вниз в другой контейнер, и закреплённый в горелке кусок руды размером с яйцо загорелся сам собой, испуская мягкий жёлтый свет.