Но ни Кизмель, ни Йофилис не торопились приходить нам на помощь. Даже солдаты на лодках прервали бой и во все глаза наблюдали за решающим поединком, развернувшимся на причале.
По ходу напряжённой битвы я продолжал задавать себе вопросы относительно кампании эльфийской войны — которые, как теперь можно было судить, являлись ключевыми.
Тёмные эльфы утверждали, что, если собрать все ключи и открыть святилище, Айнкрад постигнет ужасная катастрофа, а лесные эльфы верили, что это вернёт уровни летающей крепости на землю. По моему мнению, ни то, ни другое не могло быть правдой.
Но если так, почему разработчики, писавшие сценарий кампании, навязали эльфам… вернее, заставили их поверить в эти легенды? Во время бета-теста я считал, что ключи — всего лишь макгаффины[24] и весь смысл их существования в том, чтобы эльфы охотились за ними, отбирая друг у друга. Для кампании этого более чем достаточно; и раз так, то для чего вводить такие неправдоподобные и оторванные от реальности понятия, как катастрофа и возвращение на землю?
Кстати, а точно ли сценарий кампании писали люди?..
Как только я задался этим абсурдным вопросом, мы с белым рыцарем одновременно атаковали друг друга, и наши клинки скрестились в воздухе. В уши ударил скрежет металла, я изо всех сил надавил на меч, надеясь отбросить врага, и тут…
— Человек… Почему ты сражаешься на стороне тёмных эльфов? — прозвучал голос из-под изящного эльфийского шлема.
Всего несколько минут назад виконт Йофилис спросил меня о том же самом. Но на этот раз я не мог ответить, что Кизмель — моя подруга. Сейчас от меня требовали не эмоционального ответа, а мнения игрока, проходящего кампанию.
Если подумать, игроки стремились лишь к бегству из SAO, и им вовсе не обязательно было возиться с этой кампанией. Конечно, она давала немало опыта, колов и предметов, но всё это можно получить в других заданиях, а тот же опыт выгоднее набирать с помощью охоты в правильных местах, а не выполнением долгих сюжетных квестов. Скорее всего, именно эта мысль позволила Линду из DKB и Кибао из ALS с лёгкостью забросить уже начатую кампанию.
Но мы с Асуной — насколько я её понимаю, конечно, — даже не думали о том, чтобы отказаться от кампании эльфийской войны. Конечно, мы пообещали Кизмель свою помощь и теперь по-человечески не хотели её подводить, но у нас должна была быть и другая, менее очевидная причина.
Клинки скрежетали друг о друга, высекая искры. Внезапно в точке их соприкосновения что-то тихо хрустнуло. Этот звук будто подтолкнул меня ответить:
— Потому что… я считаю, что лесные и тёмные эльфы не должны воевать!
Я и сам не понимал, почему в мою голову вдруг пришли эти слова. Как вообще можно говорить о таком, сражаясь против лесного эльфа на стороне тёмных? Но, с другой стороны, я понимал, что это и есть мои искренние, неподдельные чувства.
— Какая чушь!!! — взревел рыцарь стальным голосом.
Возможно, по сценарию он должен был отреагировать так на любые слова. Как бы там ни было, рыцарь продолжал кричать, кипя от гнева:
— С древних времён славный народ Каллес О неустанно проливал кровь в битвах против тёмных эльфов! Всё ради того, чтобы освободить всех живущих из клетки этой зависшей в воздухе крепости! Я не позволю глупому ничтожеству вроде тебя помешать нашей благородной миссии!
От рыцаря будто бы разошлась в стороны незримая волна… а в следующий миг мой «Закалённый меч» отбросило назад.
— Hyo-o-o-o! — издал неистовый рёв белый рыцарь.
Справа донёсся вскрик Асуны. Все четыре иконки баффов, подаренных виконтом, начали мерцать.
— Кх! — Я стиснул зубы, пытаясь устоять на месте.
Рыцарь высоко занёс меч, и он вспыхнул чистым серебристым светом. Навык мечника. Причём не какой-то слабый, а «Острый ноготь» — комбинация из трёх ударов.
Я при всём желании не успел бы применить в ответ такой же навык, а стойка не позволяла уйти от атаки в сторону. Всё, что мне оставалось, — отражать удары мечом. Но при обычном парировании первый же выпад этой комбинации отбросит мой меч назад, открыв меня для второго и третьего.
Поэтому оставалось лишь одно.
Упёршись ногами в причал, я высоко поднял «Закалённый меч», повернул его параллельно земле и подставил левую ладонь под клинок возле острия. Эта уловка, известная как двуручный блок, обещает предельно крепкую защиту, но ценой огромного риска.
Первый удар «Острого ногтя» обрушился точно сверху и угодил по «Закалённому мечу», выбросив мне в лицо сноп искр и оглушив лязгом. Руки вновь ощутили скрежет металла по металлу, прямо как недавно, когда мы с рыцарем скрестили клинки.
24
Макгаффин — термин, популяризированный Альфредом Хичкоком, означает предмет, который существует в сюжете исключительно ради того, чтобы персонажи конфликтовали за право обладать им.