Несколько раз она еле сдержала себя, чтобы не посоветовать провести хотя бы эту ночь в городской гостинице, ведь они всё лето работали на полях и заработали немало денег. Но ей не разрешили как-либо контактировать с ними. Она лишь наблюдала, как они устроились на ночлег в старом сарае, — и вот результат.
«Всё-таки придётся. Уверена, такое вмешательство хозяйка простит».
Она осторожно взмахнула лапкой, не покидая балки. Тихим голосом прочитала заклинание, и на коготках возник зелёный огонёк, известный как ветрород.
Она отпустила его и очень осторожно провела по воздуху, пока он не прошмыгнул рядом с брюнетом и не углубился в сено санов на тридцать. Затем она тихонько «освободила» его.
Ветер всколыхнул охапку сена, и она поправила парню рубашку. Да, это не самая тёплая одежда, но она должна справиться со сквозняками, задувающими через щели в стенах.
Она опустила лапки и, раздумывая над своим поступком, вновь стала наблюдать за двумя ничего не подозревающими парнями.
Двести с лишним лет она провела с замороженной Жизнью в качестве слуги хозяйки. Она и раньше временами получала задания вроде этого, но до сих пор не испытывала по отношению к наблюдаемым никаких эмоций — за исключением, быть может, любопытства. Более того, у неё в принципе не должно быть никаких чувств. Ведь она не человеческая единица, в отличие от главных действующих лиц мира людей и всего Андерворлда.
Да, она вполне могла предположить, что парень может подхватить простуду накануне важного испытания. Вопрос в том, почему она придавала этому такое значение и даже решила вмешаться с помощью заклинания. Казалось бы, если он заболеет, провалит испытание и вернётся в деревню, то её затянувшееся задание завершится и она возвратится в свой укромный уголок в любимой библиотеке.
Значит ли это, что желание и дальше путешествовать с ними победило тоску по дому?
Нет, этого не может быть. Это нелогично. Неужели она могла заразиться от них непредусмотрительностью?
Всё, хватит думать. Этого от неё не требуют. Всё, что ей нужно, — не отставать и следить, куда в конечном счёте придут светловолосый парень по имени Юджио и брюнет Кирито.
Она уменьшила собственный размер до пяти милей — меньше не могла — и спрыгнула с балки. Такие крошечные объекты не теряют Жизнь при падении, поэтому заклинание не понадобилось. Она беззвучно приземлилась на сухую травинку и, быстро передвигая маленькими ножками, спряталась там же, где и всегда, — в длинных чёрных волосах парня по имени Кирито.
Она схватила в охапку несколько волос — такого же цвета, как она сама, — закрепилась на голове и вновь ощутила необъяснимое чувство.
Спокойствие, умиротворение, облегчение, а за ними — едва уловимое воодушевление. Много раз она пыталась понять, что заставляет её испытывать эти чувства, но безуспешно.
«Вот уж действительно странные дети», — вновь подумала она, закрыла глаза и погрузилась в неглубокую дрёму.
Часть 2
Последний день августа начался с изумительно ясного утра.
Продрав глаза и потянувшись, Кирито снял с живота травинку и недоумённо посмотрел на неё. Впрочем, почти тут же он резко поднялся и сел. Тряска окончательно разбудила и её, спавшую в волосах, и она тоже потянулась.
Она спустилась к корням чёрных волос, пробралась поближе к чёлке и остановилась. Именно отсюда она наблюдала за ними в дневное время. У Кирито есть привычка почёсывать голову, поэтому иногда ей приходилось быть очень осторожной. Замороженная Жизнь мешала лишь естественному старению и умиранию, но при ранениях расходовалась как обычно. Впрочем, она была намного живучее людей и даже в миниатюрной форме почти сохраняла крепость тела. Небольшие удары и толчки не могли ей навредить.
Кирито не заметил притаившегося у него в волосах наблюдателя размером с зёрнышко, как ни в чём не бывало скатился с копны сена, положил руку на плечо спящего товарища и бесцеремонно растряс его.
— Эй, Юджио! Вставай, уже утро.
Ресницы второго парня — такие же русые, как и волосы, — задрожали и медленно поднялись. Приоткрыв тускло светящиеся глаза, он проморгался и ехидно прищурился.
— Доброе утро, Кирито. Ты в важные дни всегда ни свет ни заря вскакиваешь.