Я вновь осознал, сколько всего не могу открыть другу и напарнику. Мысленно успокаивая ноющую грудь, я вручил Юджио одной рукой пустую лейку, а другой похлопал его по спине.
— Нет… — тихо обратился я к нему, не убирая руки, — я не вернусь, даже когда всё вспомню. Только в одном я могу быть уверен: в прошлом я был мечником… может, выращивающим цветы, но всё же. А любой мечник мечтает выиграть Единый Турнир, не так ли?
Моя рука ощутила, как вздрогнула спина Юджио. Он сгорбился ещё сильнее, закрыв глаза светлой чёлкой.
— Я слабый человек, — еле слышно прошептал он. — Уверен, если бы ты не пришёл ко мне под Гигас Сида, я бы и сейчас каждый день работал топором. Я бы продолжал оправдывать себя Призванием, даже не попытался бы покинуть деревню… и однажды… забыл бы про Алису…
Юджио упрямо сверлил глазами кирпичную кладку под ногами.
— И это не всё, — продолжал он изливать душу. — Стражем Заккарии, а затем и кадетом академии мечников я бы тоже не стал, если бы ты не тянул меня за руку. Поэтому я… всегда твержу себе, что, пока мы здесь учимся, я должен стать таким же сильным. И тем не менее когда ты сказал, что не уйдёшь, даже если вернёшь себе память, мне… сразу так полегчало…
Спина под моей ладонью вздрогнула ещё раз. Я сжал правую руку в кулак и мысленно обратился к нему так же, как обращался к росткам:
«Ты уже силён. Ты решился покинуть деревню в мире, скованном бесчисленными законами и правилами».
— Но ты учитывай, что в одиночку до Центории я бы тоже не добрался, — как можно жизнерадостнее проговорил я, маскируя серьёзные мысли. — Я не знал дороги, почти не помнил основной закон Империи… а главное — у меня ни одной шии в кармане не было. Мы добрались до академии, потому что были вместе. И мы будем вместе, Юджио. Против нас двоих не устоят даже самые элитные аристократы, с пелёнок державшие мечи в руках. О личной силе лучше думай после того, как мы станем рыцарями единства.
Даже после моей речи Юджио какое-то время молчал.
— Да, — наконец тихо ответил он. — Да, ты прав. Мы добрались сюда вдвоём, и вдвоём же вскарабкаемся на вершину белой башни.
— Ага, а для этого нам пока что надо хорошо выступить на экзаменах в этом месяце и попасть в элитные курсанты… Я сносно владею клинком, но могу завалить священные заклинания… Как вернёмся в комнату, объясни мне ещё раз, у каких элементов какие катализаторы.
— Ха-ха, как скажешь. Снова объединяем усилия, да?
— Ну, вроде того.
Я похлопал Юджио по спине и выпрямился. Когда мой напарник тоже поднял голову, на его лице виднелась только привычная мягкая улыбка.
— О, кстати, — вдруг задумчиво произнёс Юджио, будто что-то вспомнив, — ты же вроде хотел со мной о чём-то поговорить?
— А?.. A-а, точно, самое важное-то я и забыл, — я развернулся к нему и перешёл на серьёзный тон: — Юджио. Можно я возьму «Голубую розу» завтра на весь день?
— Да, конечно, — Юджио согласился так быстро, что я даже растерялся, но затем он вновь заговорил задумчивым голосом: — Но зачем она тебе? Ты же сам говорил, что к экзаменам лучше готовиться только деревянными мечами, чтобы руки не отвыкали.
— Это да, но… Сегодня я пообещал Лине, что покажу ей напоследок свою настоящую силу, вот только с деревянным мечом ничего сложнее двухударных приёмов не исполнить.
— A-а, вот оно что. Ну, раз такое дело, и правда надо показать истинную мощь айнкрадского стиля. Можешь взять «Голубую розу», но… — Юджио ненадолго прервался и посмотрел на меня с лёгким недоумением: — Но, Кирито, ты что, забыл? Завтра ведь не просто день покоя.
— Да? И какой завтра день?
— Ты шутишь? Завтра седьмое марта. Ты так долго ждал этого дня.
— А… а-а-а, точно же, завтра он будет готов! Нет, не подумай, я не забыл, просто… не думал, что уйдёт целый год…
— То есть ты всё-таки забыл.
Юджио рассмеялся в голос и снова обратился ко мне, не прекращая улыбаться:
— Ну, как поступишь? Возьмёшь «Голубую розу» или…
— Нет, возьму мой. Наверняка это знак от самой Стейсии. Извини, что дёрнул почём зря.
— Ничего страшного. Ну, пошли обратно. Я тебя хорошенько натаскаю перед отбоем.
— Т-только не увлекайся…
Я поставил лейку в шкаф и пошёл следом за Юджио. Перед тем как покинуть двор, я ещё раз обернулся посмотреть на рассаду. Ростки тянулись в вечернее небо влажными бутонами.
О второй причине, по которой я решил выращивать зефилии, я стараюсь даже не думать, потому что от одной мысли о ней мне становится немного… вернее, до смерти стыдно.