Похоже, ничто не помешает мне исполнить данное Лине обещание. Но стоило мне выдохнуть, как в голове закопошилось новая мысль.
С «Голубой розой» я мог исполнять навыки максимум из четырёх ударов. Никакие потуги включить более мощные пятиударные ни к чему не привели. А что насчёт этого меча? Рано или поздно я всё равно проверю, так почему бы не сейчас, пока вокруг никого нет?
Я снова сжал рукоять, выставил правую ногу вперёд, занёс меч над левым плечом и представил, как в нём собирается сила.
Вдруг у меня зачесался лоб под чёлкой, словно предупреждая о чём-то. Но я мысленно отключился от всех помех и полностью сконцентрировался.
На лезвии замелькали оранжевые искры. Оно не подсветилось ровным ярким светом, как делало до сих пор. Я попробовал усилить образ и поправил стойку, но искры продолжали беспорядочно вспыхивать и гаснуть.
Долго стоять в этой позе я не мог. Вытерпев, сколько получилось, я резко сдвинулся.
— Уо-о!.. — машинально выкрикнул я и топнул правой ногой, сотрясая землю.
Клинок полетел вправо и вниз, по диагонали. Система должна была подхватить его, когда он почти вышел из поля зрения, и отправить обратно, но вместо этого лезвие продолжило движение и на полной скорости врезалось в землю.
Сильнейшая отдача ударила в правое запястье. Я мигом понял, что если попытаюсь силой остановить клинок, то получу травму. Стиснув зубы, я повернулся всем телом, пропахивая борозду вошедшим в землю сантиметров на двадцать клинком. Наконец мне удалось выдернуть меч где-то за спиной. Раздался тяжёлый грохот, я по инерции сделал на месте пол-оборота и шлёпнулся на спину.
Всё-таки не вышло. Но чего мне не хватает? Уровня? Приоритета меча? Того и другого?..
Я лежал, раскинув руки и ноги, и раздумывал, как вдруг заметил кое-что. На краю поляны, позади вихря из земли и травы, поднятого моим клинком, стоял высокий мужчина. На нём была форма ученика академии, но не серая, как у большинства, а с кобальтовыми полосами на жемчужно-белом фоне. Во всей академии выбирать цвета формы разрешалось только двенадцати элитным курсантам.
У Лины она была фиолетовой и частично серой. У Голгороссо тёмно-зелёной. А сочетание жемчужного и синего выбрал старший элитный курсант Воло Ливантин.
Коротко стриженные светлые волосы, взгляд голубых со стальным отливом глаз и равнодушное выражение лица несомненно принадлежали победителю всех турниров за право называться сильнейшим учеником академии.
Я видел, как ком грязи, поднятой моим мечом, попал точно в грудь Воло и огромной кляксой въелся в безупречно чистую форму.
Совру, если скажу, что ни на секунду не задумался о бегстве.
Если бы здесь был Айнкрад, а мужчина был важной шишкой из, скажем, «Альянса священного дракона», я бы бросился наутёк, не раздумывая ни секунды. Однако в этом мире бегство — всегда худший вариант, что бы ты ни натворил. Накладываясь друг на друга, проступки грозят перерасти в нарушение Кодекса Запретов.
Именно поэтому я пробыл в нерешительности всего миг, после чего встал на одно колено и положил меч на землю перед собой — этот жест означает беспрекословное подчинение.
— Прошу прощения, курсант Ливантин! — крикнул я, опустив голову. — Я глубоко раскаиваюсь в содеянном!
«По-моему, так искренне я не извинялся с тех пор, как Асуна поколотила меня у себя в комнате на Шестьдесят первом уровне Айнкрада», — думал я, боясь поднять глаза.
— Ты, если мне не изменяет память, паж курсанта Сэрлут? — послышался спокойный голос.
Я медленно поднял голову, на миг посмотрел в светло-голубые глаза и кивнул:
— Да. Я младший кадет Кирито.
— Ясно.
Воло бросил взгляд на лежащий на траве меч и продолжил плавным, глубоким тенором:
— По уставу академии бросок грязью в форму курсанта — достаточно серьёзное нарушение, чтобы я воспользовался правом дисциплинарного наказания…
«У-у-у…» — мысленно протянул я, едва услышав эти слова.
Поскольку элитные курсанты считаются образцом для подражания в академии, у них, и только у них, есть право назначать дисциплинарные наказания вместо учителей академии. Другими словами, они могут по своему усмотрению наказывать кадетов, слегка нарушивших правила. Например, Лина не раз и не два назначала мне сто штрафных взмахов клинком, когда я являлся к ней в комнату слишком поздно.
Что же происходит с кадетами, которые провинились сильнее? Правильный ответ: такого просто не бывает. Серьёзные ошибки не происходят случайно, а искусственные флактлайты не могут целенаправленно нарушать правила. Другое дело я, естественный флактлайт, но даже я каким-то чудом умудрился прожить год, не натворив ничего серьёзного. Потому что запачкать форму старшего курсанта — это, как ни крути, критический…