— Безусловно, мы хотели похвалить вас за прекрасный бой. Подумать только, что паж курсанта из падшей семьи сразился вничью с господином Ливантином!
— Вот уж действительно! Возможно, даже старший курсант не ожидал, что его противник будет пользоваться такими подлыми приёмами.
Оба мерзко усмехнулись.
— Вы меня хвалите или хотите драки? — спросил я на тон ниже.
— Ха-ха-ха, что вы! Мы, аристократы, никогда ничего не хотим от простолюдинов. Напротив, мы их одариваем, ха-ха, — самодовольно усмехнувшись, Райос запустил левую руку в карман формы и достал из него нечто тонкое. — Мы хотим преподнести вам вот это, в награду за вашу подл… ох, я хотел сказать, славную битву. Пожалуйста, не отказывайтесь.
Он шагнул ко мне, вытянул руку и засунул подарок мне в карман.
— Что же, нам уже пора. Спокойной ночи, кадет Кирито, — прошептал мне Райос, улыбнулся до ушей и прошёл мимо, взмахнув золотистыми волосами.
Затем ко мне нагнулся Гумберт:
— Не зарывайся, безродный, — бросил он мне и пошёл следом за Райосом.
Они уже исчезли внутри общежития, громко хлопнув дверью, но я до сих пор стоял на месте. Дело в том, что Райос засунул мне в нагрудный карман стебель с почти распустившимся бутоном и одиноким синим листочком. Я онемевшей рукой достал его из кармана и опустил взгляд.
Грубо сорванный стебель не принадлежал ни одному из четырёх священных цветов, которые выращивались в этом дворе. Это однозначно была одна из южных зефилий, которые я, несмотря на все неудачи, пытался разводить вот уже полгода.
Поняв, что произошло, я заскрипел зубами. Будь у меня за спиной меч, я бы наверняка ворвался в общежитие и обратил его против Райоса и Гумберта. Однако вместо этого я, не выпуская из правой руки стебель с голубым бутоном, бросился вперёд, пробежал через перекрёсток и остановился только у шкафа рядом с дальней стеной. Мой взгляд немедленно устремился к белой кадке в его углу.
— А… а-а… — исторгся из моего горла хриплый голос.
Все двадцать три почти распустившиеся зефилии, которые я купил у торговца пряностями и старательно взращивал в чужой для них земле, — все они были грубо сорваны.
Круглые бутоны валялись вокруг разорённой кадки, характерные сине-зелёные листья уже начали жухнуть. Оставшиеся в кадке стебли вяли на глазах. Останки цветов быстро теряли Жизнь.
Посреди умирающих ростков торчало, словно надгробие, орудие убийства — тонкий металлический совок для посадки луковиц. Некто… хотя нет, я знал кто: Райос и Гумберт безжалостно истребили все мои цветы.
Ноги подкосились, я упал на колени перед кадкой. Глаза неотрывно смотрели на разбросанные останки зефилий, а мысли бесцельно крутились в полупарализованном сознании.
Почему? Я знаю, как и из-за чего, но почему их ничто не остановило? Умышленное уничтожение собственности другого человека запрещено Кодексом, и даже аристократы не могут нарушать его.
Право собственности в Андерворлде задаётся строго, ошибиться попросту невозможно. Вскоре после начала путешествия я узнал, что в окнах вещей, считающихся твоей собственностью, есть небольшая пометка «Р» видимо, сокращение от «possession»[29]. Другими словами, если у объекта нет этой пометки, то он не твой и ломать-воровать его нельзя.
Хотя живые цветы и растения не могут принадлежать никому, земля под ними может. Всё, что растёт на частной земле, принадлежит владельцу почвы. Клумбы за моей спиной расположены на территории академии, поэтому и цветущие на них анемоны тоже принадлежат ей. В свою очередь, кадка для рассады принадлежит мне: я купил её в шестом районе, поэтому никогда не сомневался, что ростки зефилии тоже считаются моими.
Но когда сознание, буксующее из-за гнева и отчаяния, кое-как перебрало известные факты, меня осенило, и я вытаращил глаза.
Земля. Чёрная почва в кадке… Я не выкопал её на клумбе академии и не купил на рынке. Я принёс её из-за города, взял из земли, которая никому не принадлежит. Я упоминал, откуда взялась земля, в разговорах с Мюле и другими людьми. Райос и Гумберт вполне могли подслушать и решить, что растения, которые растут в ничейной земле, тоже никому не принадлежат.
И раз так, то виноват я. Я должен был получше подумать о правах на растения, прежде чем ставить кадку в общедоступное место.
Жители Андерворлда никогда не нарушают законы, но этот мир населяют не только добряки. Здесь хватает тех, кто исповедует принцип «можно делать всё, что не запрещено законом». Разве я не уяснил это, когда участвовал в турнире мечников Заккарии?