За время раздумий он добрался до брёвен для самостоятельных тренировок возле западной стены зала. Их заменили одновременно с полом, поэтому сейчас на них не было ни единой вмятинки.
Обеими руками Юджио взял меч из платинового дуба, направил его вверх, чуть наклонив вперёд, и сосредоточился на дыхании.
— Ш-ши! — выкрикнул он, опуская занесённый меч.
Удар пришёлся по правой стороне снаряда — вздрогнули самые глубины бревна тридцатисановой толщины.
Насладившись приятной отдачей, Юджио отступил на шаг и ударил бревно слева. Затем снова справа. Слева. Примерно через десять ударов он позабыл обо всём, кроме бревна, меча и собственного тела.
Вечерняя тренировка состояла из четырёхсот ударов сверху вниз по правому и левому боку бревна. В отличие от Райоса и Гумберта, он не повторял сложные комбинации приёмов, которые им преподавали днём. Напарник, он же наставник Юджио, сказал ему, что в этом нет нужды. «Важнее всего в этом мире — что именно ты вкладываешь в меч, — иногда говорил он, когда учил Юджио фехтованию. — Тайные приёмы норкийского, балтиорского и нашего с тобой айнкрадского стиля очень сильны. Достаточно освоить их запуск, и дальше меч будет сам управлять твоим телом. Важнее то, что происходит потом. Впереди нас ждёт ещё больше битв вроде моего поединка с Воло, когда друг с другом сталкиваются два тайных приёма. Исход таких боёв решает тяжесть клинка».
Тяжесть. Юджио уже понял, что это слово подразумевает не только вес меча.
Во время того поединка Воло Ливантин вложил в меч всю гордость и ответственность человека, рождённого в семье потомственных учителей фехтования рыцарского корпуса. Голгороссо Балто, бывший наставником Юджио в прошлом году, вкладывал веру в своё натренированное тело и стальные мышцы. Сольтилина Сэрлут, наставница Кирито, — веру в отточенные до совершенства техники. Наконец, Райос и Гумберт умудрялись превращать в тяжесть клинка аристократическое самомнение.
— А что же вкладывать мне? — не удержавшись, спросил Юджио.
— Это ты должен понять сам, — ответил Кирито с привычной усмешкой на лице. Однако тут же добавил, что разучивание шаблонных приёмов не поможет: видимо, решил, что грош ему будет цена как учителю, если он не даст хотя бы такой совет.
Поэтому и по дороге в Центорию, и после поступления в академию Юджио день за днём отрабатывал одни и те же удары. Он не аристократ и не мечник по Призванию. Всё, что у него есть, — многолетний опыт упрямой работы топором в лесу к югу от Рулида.
Только он… и желание вызволить Алису из плена Церкви Аксиом. Даже сейчас, когда он размахивал деревянным мечом, из головы не выходил образ златовласой подруги детства. Кажется, её образ ни разу не покидал Юджио, даже когда тот рубил Гигас Сида у себя на родине.
Подходит к концу восьмой год с того памятного летнего дня. Когда рыцарь единства, представившийся Дюсольбертом Синтесисом Севеном, пришёл за Алисой, Юджио мог только беспомощно смотреть. В руке он сжимал топор из кости дракона, способный разрубить даже железо, но не смог поднять его… Рядом какой-то ровесник Юджио кричал: «Неужели тебе всё равно?!»
Кто-то был там… но кто? У Юджио был только один друг, который мог так на него кричать, — Алиса. И даже сейчас тот детский голос эхом отдавался в ушах. Почти машинально считая удары, Юджио постепенно углублялся в дебри собственных воспоминаний, как вдруг…
— Ох, до чего всё-таки причудливы тренировки нашего дорогого Юджио! — раздался за спиной насмешливый голос, сбивая курсанта с мысли.
Меч отклонился от траектории, и за ударом последовала неприятная отдача — прямо как от плохого попадания топором по Гигас Сида.
Юджио тренировался в уголке просторного зала, а Райос и Гумберт — в центре, но, несмотря на расстояние, Юджио расслышал каждое слово. Говорящий специально повысил голос, чтобы его слова донеслись до угла. Юджио полагал, что издёвки этой парочки ему уже приелись, но руки предательски дрогнули в ответ на обидные слова. «Не слушай их, не слушай!» — напомнил себе Юджио, вновь занёс меч…
— Наш дорогой Юджио каждый вечер занимается одним и тем же. Ты, наверное, тоже гадаешь, какой смысл размахивать мечом так монотонно и безыскусно, да, Гумберт?
— Вы совершенно правы, господин Райос.
За парой нарочито громких фраз последовали издевательские смешки. Хотя Юджио не подал вида, но про себя мысленно огрызнулся: «Без Кирито ты куда смелее, Райос».
Начиная с позапрошлого месяца Райос и Гумберт почему-то стали сдерживать себя, когда видели Юджио и Кирито вместе. Зато когда Юджио попадался им один, ему доставалась двойная порция оскорблений. Они не столько видели в Юджио лёгкую добычу, сколько сторонились Кирито.