— Ты весьма дерзок, раз говоришь это после того, как уничтожил моих рыцарей. Но ладно, не будем об этом. И что дальше?
— Если только ты… не рассчитываешь пережить вторжение и начать сначала, — голос Кирито стал напористее, а сам он сделал полшага вперёд. — Ты заново свяжешь путами закона выживших людей и народы тьмы, ворвавшиеся в твой мир, и построишь новый орган власти, назвав его, например, Чёрной Церковью. Я даже не сомневаюсь, что тебе хватит на это сил, но, увы, у тебя ничего не выйдет. По ту сторону есть люди, обладающие поистине безграничной властью над этим миром. Они посмотрят и решат: «Ничего не получилось, попробуем ещё раз». Затем они нажмут всего одну кнопку, и весь этот мир исчезнет. Горы, реки, города… и все люди, включая тебя, пропадут в мгновение ока.
Юджио перестал понимать, о чём говорит Кирито. Судя по всему, Алиса тоже: она смотрела на черноволосого мечника, и в её покрасневших глазах застыл немой вопрос.
Зато Первосвященница как будто от начала и до конца понимала всё, что имел в виду Кирито. Улыбка почти сошла с её губ, а в прищуренных зеркальных глазах сверкнул холодный свет.
— Конечно, мне не очень приятно слышать, что этот мир лишь игрушка, покорная воле неизвестных мне людей.
Она сложила перед собой тонкие пальцы, прикрыв нижнюю половину прекрасного лица. Невидимые губы продолжали, но совсем не тем насмешливым тоном, которым Администратор обращалась к Алисе:
— Но как в таком случае… ведёте себя вы, люди внешнего мира? Неужели вы постоянно держите в голове, что ваш мир мог создать некто свыше, и всячески пытаетесь задобрить его, чтобы он вас не ресетнул?
Судя по тому, что Кирито замолк и прикусил губу, этого вопроса он не ожидал. Не сводя с него глаз, Администратор медленно поднялась с незримого дивана и села на него как на кресло, раскинув руки в стороны и вытянув длинные ноги. Её обнажённое тело, затмевающее красотой даже статуи богинь, засияло в лунном свете, наполняя комнату величием Первосвященницы.
— Разумеется, нет, ведь вам хватило наглости создать ради потехи целый мир, наполненный жизнью, чтобы стереть его, когда вы перестанете в нём нуждаться. Есть ли у тебя право, мальчик из того мира, ставить меня перед выбором?
Взгляд Первосвященницы обратился к потолку — точнее, к звёздному небу далеко за ним.
— Я отказываюсь, — объявила она. — Я не буду заискивать перед людьми, возомнившими себя богами, и умолять их сохранить мне жизнь. Раз ты говорил с коротышкой, то должен знать, что у меня есть только одно желание — власть. Только она привлекает меня, только она наполняет меня жизнью. Мои ноги существуют лишь для того, чтобы топтать других, и я никогда ни перед кем не преклоню колен!
Резкий вихрь всколыхнул серебристые волосы.
Волна неумолимой мощи обрушилась на Юджио, заставив его отступить на шаг. Он в очередной раз осознал, что хотя Администратор — его злейший враг, изменивший воспоминания Алисы и позволивший аристократам прогнить насквозь, она всё-таки единоличная хозяйка этого мира. Да что там, она настоящая полубогиня, и, если бы не удивительное стечение обстоятельств, простолюдин Юджио никогда в жизни не увидел бы её даже одним глазком.
Его напарник, благодаря которому он здесь оказался, слегка пошатнулся, словно тоже ощутив волну мощи. Однако Кирито не только не отступил, но даже заставил себя сделать шаг вперёд. Одновременно с этим он ударил остриём чёрного меча об пол, словно пытаясь подстегнуть себя.
— Значит! — воскликнул он так громко, что задрожали стёкла за спиной. — Значит, ты хочешь… отдать мир людей на растерзание тьме, чтобы властвовать над опустевшими землями и восседать на том, что некогда было твоим троном, в ожидании неизбежного конца?!
Когда слова достигли Администратор, с её прекрасного лица сошла вся женственность, уступив место чистой ярости, скопившейся за невероятно долгую жизнь. Но новое выражение быстро исчезло, и перламутровые губы вновь изогнулись в шаловливой улыбке.
— Неужели ты считаешь, что я не задумывалась о вторжении, про которое ты рассказываешь? Я разочарована в тебе, мальчик. У меня было много времени на раздумья… В конце концов, только время работает на меня, а не на людей снаружи.