Ещё одна ослепительная вспышка.
Я невольно прищурился, пока надо мной тело Юджио распадалось на бесчисленные ленты. Они тут же притягивались друг к другу, соединяясь в нечто новое.
В воздухе висело уже не человеческое тело, а огромный меч с крестообразным эфесом и белоснежным до голубизны клинком.
Размером меч почти не отличался от тела Юджио. Изящные линии лезвия сходились в тонкое остриё. На боковой поверхности клинка виднелся узкий дол. Вот к нему-то и приблизился кристалл, тихо звякнул и соединился с мечом.
Левая рука Кардинал обмякла и упала на пол. Губы девочки вздрогнули, и в моей голове тихим дуновением пронеслось окончание заклинания:
— Релиз… реколекшн.
Раздался пронзительный звон, и шестигранная призма воспоминаний Алисы ярко вспыхнула. В ответ меч Юджио зазвенел и поднялся повыше.
Сейчас огромный белый меч двигался самостоятельно. Его приводило в движение то же сочетание, что и у «Сорд голема»: превращённый в клинок человек, фрагмент воспоминаний хозяина… и сила любви, связывающая их друг с другом.
Однако у «Сорд голема» была ещё одна деталь — фиолетовая трёхгранная призма, которую Администратор вживила в сердце машины. Модуль набожности. Именно он извращал силу любви голема и превращал её в желание убивать.
— Как ты… только посмела, Лисерис?! — прокричала Администратор, с отвращением отворачиваясь от блеска меча. — Ладно, ты украла моё заклинание… но неужели ты и правда думаешь, что твой слабенький меч победит мою боевую машину?! Голем сломает этот клинок одним ударом!
Администратор взмахнула рукой, и глаза затихшего «Сорд голема» вновь вспыхнули голубым. Огромное тело зашагало вперёд, издавая неприятный скрежет.
Меч Юджио беззвучно повернулся в воздухе и направил остриё точно на пятиметрового гиганта. Белый клинок вспыхнул ещё сильнее и расплескал вокруг себя частицы света.
В следующий миг меч полетел вперёд, зазвенев, будто колокольчик. Белое сияние превратилось в длинный хвост, как у кометы.
— Они так прекрасны… — послышался в голове тихий мысленный голос Кардинал. — Человеческая любовь… и сияние воли… Как они… прекрасны…
— Да… ты права, — прошептал я в ответ, чувствуя, что из глаз льются слёзы.
— Кирито… Заверши начатое… Защити этот мир… и его людей…
Кардинал истратила оставшиеся у неё силы, чтобы повернуть голову, посмотреть на меня ясными глазами и мягко улыбнуться.
Когда я молча кивнул, мудрейшая девочка этого мира медленно закрыла глаза, выдохнула… и больше не вдыхала.
Пытаясь удержать рвущиеся наружу всхлипы, я чувствовал, как тяжесть маленького тела тает в моих руках.
Сквозь радужную пелену перед глазами я видел, как огромный белый меч, унаследовавший волю Кардинал, продолжает лететь вперёд на крыльях из чистого света.
Золотой великан развёл в стороны руки и рёбра, готовясь встретить противника. Аура тьмы окутала сверкающие клинки, превратив их в зловещие челюсти.
Если сравнивать только уровни приоритета, то меч Юджио, родившийся из тела моего напарника и «Голубой розы», даже близко не стоял рядом с големом, в основу которого легло аж триста человек.
Тем не менее он продолжал ускоряться, двигаясь точно в сторону поджидающих его клинков. Остриё метило в самую середину тела голема — в центр хребта, образованного тремя мечами. Через щели между ними пробивался фиолетовый свет.
Модуль набожности.
Спустя миг белоснежный клинок столкнулся с золотыми. Белый и чёрный свет вцепились друг в друга, завихрились и взорвались.
Руки и рёбра голема сомкнулись в один момент. Лязг металла наложился сам на себя столько раз, что стал похож на звериный рёв. Но за миг до этого белый меч глубоко вонзился в крошечную щель в хребте голема.
Я успел уловить тихий звон бьющегося стекла. Свет, льющийся из хребта, рассы́пался на мелкие осколки.
Чистейший блеск расходился от места удара, окутывая золотистые мечи, до того соединённые густой тьмой. Мне казалось, что это любовь Юджио и Алисы исцеляет душевные раны оторванных друг от друга людей.
Отзвучали последние аккорды ужасной металлической какофонии, быстро превратившейся в чистый пронзительный звон. И стоило ему затихнуть, как машина смерти, едва не погубившая нас всех, развалилась на отдельные мечи.
Вращающиеся клинки со страшной силой разметало во все стороны. Они описали в воздухе тридцать парабол и одновременно вонзились в пол под самыми окнами.