Некто, залезший на консоль, не замеченный ни мной, ни Администратором, завопил:
– Ваше Преосвящееенство… возьмите меня тоооже!..
Распорядитель Чуделкин.
Шут, чье тело было пронзено моим навыком мечника и отброшено Администратором, со странным выражением на бескровном круглом лице вытянул вверх руки, изогнув пальцы, точно когти.
Его тощее тельце пылало обжигающим огнем.
Священное искусство? Или, быть может, сила инкарнации?.. Так или иначе, превратив себя в огненного клоуна, Чуделкин влетел в световой столб.
Даже Администратор не смогла сохранить невозмутимость – на ее лице тоже было написано удивление и, кажется, страх.
Первосвященница пыталась дотянуться до прохода, когда огненные руки Чуделкина ухватили ее за ноги.
Длинное и тощее тело клоуна поползло по ногам Администратора к голому туловищу, обвиваясь вокруг нее подобно змее. Обоих окутало алое пламя.
Волосы Администратора ярко засветились с концов и будто начали плавиться.
Губы искривились, изо рта вырвался отчаянный вопль:
– Отпусти!.. Пусти меня, невежа!!!
Однако на круглом лице Чуделкина появилось выражение неописуемого блаженства, как будто слова его повелительницы были признанием в любви.
– Аааах… наконец-то… наконец-то мы можем слиться воедино, Ваше Преосвященство…
Его ручонки крепко вцепились в Администратора. Трещины на коже девушки побагровели, от нее один за другим стали отваливаться кусочки.
– С таким уродливым клоуном… как ты… я!..
Эти слова она практически прокричала. Серебряные искры, сыплющиеся от тела первосвященницы, вместе с огнем Чуделкина ярко осветили всю комнату.
Я даже не уследил глазами, когда тело Чуделкина потеряло форму и стало просто сгустком пламени. Лишь выражение экстаза сохранилось где-то в середине этого сгустка, и оттуда гулко прозвучали последние слова распорядителя:
– Аах… Ваше Преосвященство… моя… Администратор… са… ма…
Тело Администратора тоже начало растворяться в огне.
Страх и гнев исчезли с окутанного пламенем лица правительницы; серебряные глаза уставились вверх. Даже сейчас, совершенно изломанная, первосвященница сохраняла свою хрупкую красоту.
– …Я… свой… мир…
Дальнейших слов я не уловил.
Огненная буря внезапно утихла.
Взамен мне по глазам ударила серебряная вспышка.
Не взрыв; больше похоже было на то, что все превратилось в свет, который залил пространство. Ничто не ревело, не содрогалось. Единственная всеобщая сущность распространилась по изолированному пространству и даже потекла дальше, сквозь его стены: кончина души, прожившей в Подмирье дольше всех.
Серебряное сияние оставалось на месте; мне подумалось даже, что оно так тут и будет всегда.
Но в конце концов оно поблекло, и мое зрение вновь обрело цвет.
Я заморгал; слезы потекли из глаз – возможно, потому, что я отчаянно смотрел в центр вспышки и их обожгло ярким светом.
Как я ни вглядывался – нигде не было видно и намека на существование девушки и клоуна. Световая колонна тоже исчезла, оставив лишь мраморный столбик, торчащий из пола, и стоящую на нем хрустальную виртуальную консоль.
Я понял – и рассудком, и интуицией, – что первосвященница Администратор, она же женщина по имени Квинелла, наконец-то полностью уничтожена. Ее Жизнь обратилась в ноль, и Световой куб, хранивший ее Пульсвет, был очищен.
Вероятно, точно так же, как и другой Световой куб, находящийся, видимо, поблизости от ее куба, – Кардинала.
– …Все кончено… да?.. – пробормотал я, ни о чем не думая, по-прежнему не отрывая коленей от пола. – Этого было достаточно… Кардинал?..
Ответа не последовало.
Однако мои щеки тронул теплый ветерок откуда-то из глубины воспоминаний.
Ветерок нес тот же запах, какой я ощутил в Великой библиотеке, когда наши тела соприкоснулись, – запах старых книг, свечей и чего-то сладкого. Запах Кардинала.
Я утер левой рукой слезы. Глянув на рукав и лишь сейчас заметив, что длиннополый кожаный плащ снова превратился в черную куртку, я развернулся и пополз к лежащему почти посреди комнаты Юджио.
Кровь все еще капала из его жестокой раны, между каплями были приличные паузы. Жить ему оставалось даже уже не минуты.
Отчаянными усилиями добравшись до Юджио, я первым делом взял его нижнюю половину, откатившуюся в сторону, и точно приставил к верхней, чтобы можно было остановить кровь.
Прижал к ране левую руку, вызвал в воображении целительный свет.
Белое сияние, возникшее под моей ладонью, было настолько тусклым, что и не увидишь, если не всмотришься. Однако все равно я продолжал прижимать руку, пытаясь закрыть рану.
Но –
Красная жидкость, Жизнь Юджио, по-прежнему сочилась между половинками, не думая останавливаться. Уровень моего лечащего заклинания был катастрофически недостаточен для такой громадной раны. Умом я это понимал, однако рука сама продолжала пытаться.
– Стой… стой! Ну почему!!! – вырвалось у меня.
Воображение определяет в Подмирье все. Любое чудо возможно, если пожелать достаточно сильно. Разве не так?
Я выжал всю душу и вложил ее в молитву, надежду и желание.
Но кровь Юджио все равно продолжала течь, капля за каплей.
Перезаписывать воображением можно только положение и внешний вид объектов; оно не может менять численные характеристики, такие как уровень или прочность…
Эта мысль шмыгала в уголке моего сознания, однако я отказывался ее принимать.
– Юджио… вернись! Юджио!!! – вновь крикнул я, затем сунул в рот левое запястье, чтобы прокусить. Я знал, что этого тоже не хватит, но должен был вложить все ресурсы, какие только мог создать. Даже если из-за этого обе наши Жизни упадут в ноль.
Ровно в тот момент, когда я погрузил зубы в кожу, чтобы оторвать ее вместе с куском плоти.
Едва слышный шепот произнес мое имя.
– …Кирито.
Мое лицо дернулось.
Юджио едва-едва поднял веки и улыбнулся.
Его лицо было бледным до синевы, более бледным, чем даже луна; губы совершенно утратили цвет. Ясно было, что Жизнь продолжает его покидать. Но зеленые глаза остались теми же, что и при нашей первой встрече, – полными теплого блеска.
– Юджио!.. – хрипло воскликнул я. – Держись, я сейчас тебя вылечу! Я не дам тебе умереть… я ни за что не дам тебе умереть!
Я еще раз попытался впиться зубами в запястье.
Но мгновением раньше – правая рука, холодная как лед и одновременно теплая, как солнечный свет, накрыла мое запястье и легонько сдавила.
– Ю…
Распахнув глаза, я смотрел, как он улыбается. С его губ скатился наш пароль – слова, которыми мы обменивались в Академии несчетное число раз.
– Стэй кул… Кирито.
– !..
Я резко втянул воздух сквозь дрожащее горло.
Я научил Юджио, что эта фраза – для прощаний. Но я не для того это сделал, чтобы услышать ее вот так… и вот в таком месте. Это уж точно.
Я отчаянно замотал головой – и шепот Юджио вновь коснулся моих ушей.
– Все… хорошо. Все… хорошо, Кирито.
– Что ты несешь! Ни хрена это не хорошо!!!
Улыбка Юджио, в которой мне чудилось, пожалуй, даже удовлетворение, не исчезла после этих моих воплей.
– …Я… сделал то… что должен был… И здесь… наши пути… должны разойтись…
– Ничего они не должны! Я не верю в эту хрень типа судьбы!!! И ни за что не поверю!!!
Я спорил, как ребенок, перемежая слова всхлипами; будто укоряя меня, Юджио медленно качнул головой. Даже такие мелкие движения наверняка требовали от него колоссальных усилий, но мой партнер, не подавая виду, продолжил:
– …Если бы… так не закончилось… нам с тобой… скорей всего… пришлось бы драться… за Алису. Мне… чтобы вернуть ей память… тебе… чтобы сохранить душу… Рыцаря Единства Алисы…
У меня перехватило дыхание.
Именно такого будущего я страшился в глубине души, однако упорно старался о нем не думать. Когда закончатся все эти битвы, хватит ли мне воли вернуть «фрагмент памяти» Алисы Шуберг в Пульсвет Рыцаря Алисы? Вот в чем вопрос.