Сейчас, когда Первосвященница погибла, исправить её ошибку уже невозможно.
Так что Алиса должна была по крайней мере использовать всю данную ей силу, чтобы защищать людей.
Она должна думать не как рыцарь единства Церкви Аксиом, а как мечник и принимать решения самостоятельно. Прямо как те двое бесстрашных парней.
Алиса, до сих пор не двинувшаяся после взмаха клинка, резко открыла левый глаз.
В ту же секунду враги прорвали баррикады, возведённые к северу от площади.
Армия захватчиков хлынула через пролом, заполнив всю улицу. Среди них было не меньше полусотни гоблинов и несколько мускулистых орков в тяжёлых железных доспехах и с длинными трезубцами в руках.
Полулюди сверкали жёлтыми глазами и издавали боевые кличи, полные жажды и ненависти. Увидев их, Джинк, остальные стражники и Найджел Бальбосса завопили от отчаяния…
Но в душе Алисы царило спокойствие.
Дело не в том, что она свято верила в свою силу как рыцаря единства. В конце концов, даже рыцарь не отделается лёгкими ранами, если его обступят со всех сторон и будут колоть древковым оружием.
Нет, сейчас Алисе придавала сил новая мысль: «Отныне я буду сражаться ради того, чего хочу. Я буду сражаться ради защиты сестры, семьи и мира, который пытались спасти Кирито и Юджио».
Алиса отчётливо ощущала, как улетучиваются остатки сомнений и чувство бессилия. Вместо них её наполнил белый свет, собрался под чёрной повязкой на правом глазу и превратился в горячий сгусток.
Сильнейшая боль пронзила её от глазницы до затылка, и Алиса стиснула зубы. Несмотря ни на что, это была родная, долгожданная боль. Она схватила повязку левой рукой и решительно сорвала.
Веко, которое она держала закрытым почти полгода, медленно открылось. Кольца красного света разорвали тьму и вскоре превратились в пляшущие языки пламени. Горящие дома, запечатлённые глазами Алисы, наложились друг на друга. Изображения подстроились друг под друга… и наконец соединились в единое целое.
Алиса посмотрела на чёрную повязку в левой руке обоими глазами.
Застиранная, выцветшая ткань когда-то была частью одежды Кирито: он лично оторвал от неё полоску, чтобы перевязать глаз Алисы. Долгие месяцы повязка защищала лопнувший вместе с печатью глаз, и именно теперь её Жизнь подошла к концу. Алиса смотрела, как ткань постепенно тает в воздухе, и это прекрасное зрелище заставило её кое-что осознать.
Все эти полгода она думала, что опекает и защищает Кирито, который потерял душу и правую руку. Но на самом деле это он защищал её.
— Спасибо, Кирито, — прошептала она, прижав ткань к губам за секунду до того, как она исчезла окончательно. — Теперь со мной всё хорошо. Конечно, я и дальше буду сомневаться, мучиться с выбором и ошибаться, но… я буду двигаться вперёд. Ради того, чего хотел ты и чего хочу я.
Когда ткань пропала, Алиса резко подняла голову.
Её глаза увидели, что уже около сотни горланящих гоблинов высыпало на площадь. За спиной слышался топот убегающих стражников и Найджела.
Она была одна против целой армии, но в сердце её не было страха.
Алиса глубоко вдохнула пропитанный гарью воздух и воскликнула:
— Я Алиса, рыцарь мира людей! Пока я здесь, вам не утолить вашей жажды крови и убийств! Немедленно развернитесь и возвращайтесь в ваши края через пещеру!
Громкий, властный голос заставил бежавших впереди гоблинов притормозить. Однако затем из самой середины войска раздался неистовый клич крупного орка, вооружённого двуручным топором, — по всей видимости, командира полулюдей.
— Гра-а-а! Жалкая девочка белых иумов, на колени перед Мориккой Ногорубом!
Клич орка подстегнул гоблинов. Враги вновь устремились вперёд чёрным потоком. Алиса подождала, пока они подбегут ближе, и…
— Амаёри! — воскликнула она, и с небес тут же спустилась огромная фигура.
Дракон ещё не накопил теплороды для очередного огненного дыхания, поэтому лишь пролетел над самыми головами полулюдей, угрожая им своими размерами и громогласным рёвом. На этот раз захватчики всполошились ещё сильнее.
Пользуясь их замешательством, Алиса высоко подняла «Душистую оливу» и прокричала:
— Энханс армамент!
Полгода она не произносила этих слов заклинания «Полное подчинение оружия», но верный клинок всё равно откликнулся на зов хозяйки, хоть она и опустила весь основной текст. Золотистое лезвие издало чистый звон и рассыпалось на крошечные блестящие клинки, которые взмыли в ночное небо.