А именно благодарностью предшественникам, которые научили его этим умениям ценой своих жизней, и пожеланием удачи всем молодым мечникам, которые продолжат его дело.
Вот почему Шаста, едва услышав о смерти Первосвященницы, решил начать переговоры о мире. Он не сомневался, что Беркули примет это предложение.
А сейчас он понимал, что та же причина вынуждает его убить императора Вектора, который ни с того ни с сего объявился в замке Обсидия и единовластно объявил о начале войны.
Даже стоя на коленях и кланяясь императору, Шаста работал над Инкарнацией, которую вложит в смертоносный удар.
Спустя сотни лет император неожиданно вернулся в образе молодого мужчины с бледной кожей и светлыми волосами, прямо как в мире людей. Ни его телосложение, ни лицо не внушали страха.
И только удивительной голубизны глаза давали понять, что император не просто человек. В них виднелась лишь пустота — бездна, поглощающая всякий свет. Внутри этого мужчины скрывался зловещий неутолимый голод.
И если эта бездна впитает всю Инкарнацию Шасты, клинок не достигнет цели, а Чёрный Генерал наверняка погибнет. Но даже если так, его дело подхватят последователи.
Шаста сожалел лишь об одном: вчера вечером Липия не пришла к нему в комнату, и он не смог рассказать ей о своём решении. Либо её с головой захлестнула подготовка к походу, либо она решила навестить свой драгоценный дом.
Впрочем, если бы он рассказал Липии, что собирается убить императора, та бы немедленно примкнула к нему, не слушая никаких отговорок. Поэтому Шаста считал, что это и к лучшему.
Шаста медленно вдохнул и задержал дыхание.
Пальцы коснулись верного клинка, лежащего на полу подле него.
До трона где-то пятнадцать меров. Их можно преодолеть в два прыжка.
Нельзя, чтобы его заметили. Начало удара должно быть бездумным.
Затем отточенная до предела Инкарнация вольётся в меч через пальцы. Тело опустеет.
Левая рука приготовилась поднять ножны.
Но тут…
— Кстати говоря, — вдруг раздался непринуждённый и гладкий, словно стекло, голос императора, — вчера вечером в мою спальню прокралась женщина с кинжалом в волосах.
По залу прокатился приглушённый гул изумления.
Маркизы, выстроившиеся по левую руку, кто ахнул, кто зарычал или поёжился под плотными одеждами. Среди офицеров и за их спинами послышались удивлён ные возгласы.
Шаста и сам опешил от изумления. Он застыл, не убирая руки́ и мгновенно обдумал услышанные слова.
Он не единственный, кто решил устранить императора. Увы, император цел и невредим, а значит, покушение не удалось, но… кто из остальных маркизов решил подослать убийцу?
Вряд ли полулюди. Понятно, что гиганты, огры и орки не способны действовать скрытно, но и гоблины не смогли бы пробраться на верхний этаж замка, не попавшись на глаза гвардейцам.
Шаста посмотрел на четырёх маркизов-людей и сразу исключил молодого Искана, чемпиона гладиаторов, и Ленгиля, главу торгово-промышленной гильдии. Искан исключительно прямолинейный юноша, которого интересуют только единоборства, а Ленгилю грядущая война сулила огромную прибыль.
Проникновение в спальню наводило на мысль о Фу Дзе, главе гильдии убийц, но, хотя Шаста почти ничего не знал о его замыслах, кинжал в них однозначно не вписывался.
Гильдия убийц обитает на дне тёмной ямы, денно и нощно изучая не священные заклинания и не оружие, а третью силу — яды. Фу Дза сплотил вокруг себя отщепенцев, которые умудрились выжить, несмотря на низкие полномочия в отношении заклинаний и снаряжения.
У этой гильдии собственные принципы, один из которых гласит, что убийца может пользоваться максимум отравленными иглами и духовыми трубками. Кинжалы в этот список не входят.
По этой же причине Шасте пришлось исключить и свою ближайшую соседку слева — Ди Ай Эль, главу гильдии чёрных магов. Иногда казалось, что в этой женщине нет ничего, кроме жажды власти, поэтому её можно было бы заподозрить в желании убить императора и в одночасье превратиться во владычицу тёмного мира. Однако её посланница использовала бы магию, а не кинжал.
Но это означало, что остальные девять маркизов не посылали убийц.
Единственным возможным кандидатом оставался командир чёрных рыцарей, то есть сам Шаста.
Но он, конечно, не помнил, чтобы поручал кому-либо это задание, ведь он твёрдо решил, что устранит императора своим мечом, рискуя только собственной жизнью. Он не только не отдавал подчинённым приказов, но и не говорил с ними о своём решении.
Хотя.
Хотя нет…