— Кирито…
Вдруг кто-то позвал меня.
Мои руки замерли. Я поднял голову и невидяще уставился во тьму.
Непонятно откуда взявшаяся девушка с каштановыми волосами смотрела на меня мокрыми от слёз карими глазами.
— Кирито…
Послышался ещё один голос, и справа появилась девушка в очках. За линзами тоже блестели слёзы.
— Братик…
Ещё одна.
Брюнетка с длинными прямыми волосами смотрев на меня, из её больших глаз текли слёзы.
Мысли и чувства трёх девушек вливались в меня потоком чистого света.
Их солнечное тепло пыталось исцелить мои раны и утолить печали.
Но…
Эх… Увы, но…
У меня нет права на их милосердие.
— Простите, — услышал я собственный голос. — Прости, Асуна. Прости, Синон. Прости, Сугу. Я больше не могу стоять. Не могу сражаться. Простите…
Решившись, я начал сдавливать вырванное из груди сердце.
— Почему?.. Почему, Кирито?! — хрипло воскликнул Такэру Хига, из последних сил удерживая собственное сознание, вытекавшее из него вместе с кровью из пулевого ранения на правом плече.
Из трёх STL, в которых лежали Асуна Юки, Сино Асада и Сугуха Киригая, текли огромные потоки мнемо-визуальных данных, заполняя пустоту в повреждённом флактлайте Кадзуто Киригаи. Даже Такэру Хига, повидавший бесчисленное множество экспериментов, поразился почти сверхъестественной плотности данных.
Но трёхмерный график активности флактлайта Кирито в верхнем левом углу планшета показывал, что разум подростка замер у порога пробуждения.
— Неужели этого… всё равно мало? — простонал Хига.
Если Кадзуто Киригая зависнет в этом состоянии, его оживающее самовосприятие замкнётся не на его реальной личности, а на терзающих его воспоминаниях о прошлых неудачах. Назад дороги уже не будет, он станет вечным пленником бесконечно повторяющегося кошмара. И Хига мог с уверенностью сказать, что даже кома — счастье по сравнению с этим.
Нужен ещё один.
«Вот бы у меня был ещё один человек, хорошо знавший Кадзуто и собравший у себя в голове его ясный образ!»
Но подполковник Сэйдзиро Кикуока однозначно заявил, что во всём мире нет людей, которые бы лучше знали и сильнее любили Кадзуто Киригаю, чем эти девушки. Тем более у «Рэс», даже в филиале в Роппонги, больше не было свободных STL.
— Чёрт… побери… — Хига стиснул зубы и сжал кулак, чтобы ударить им по стене.
Но вместо этого медленно разжал пальцы.
— Что это?.. Ещё одно подключение? — недоуменно пробормотал он, приближая к экрану очки, грязные от пота и крови.
Только сейчас он заметил, что в окне состояния флактлайта Кадзуто Киригаи помимо трёх линий от STL девушек есть ещё одна — бледная, ползущая откуда-то снизу.
Хига заворожённо положил палец на экран планшета и провёл им снизу вверх.
Изображение сдвинулось и показало ему источник линии.
— Это… из «Основного визуализатора»?! Но как?! — воскликнул Хига, позабыв о своей ране.
Внутри кластера лайткубов — сосудов для душ жителей Андерворлда — есть гигантское хранилище данных под названием «Основной визуализатор». Оно содержит данные о рельефе, зданиях, инструментах и прочих объектах Андерворлда, но в нём нет и не должно быть человеческих душ.
И всё же…
— Объекты… могут играть роль воспоминаний… — бормотал Хига, торопливо раздумывая. — Память флактлайтов имеет тот же формат, что и объекты Андерворлда… Поэтому если кто-то отпечатает собственные мысли на каком-либо объекте, тот может… играть роль псевдо-флактлайта?..
Хига и сам не слишком-то верил своим догадкам. Из них следовало, что обитатели Андерворлда могут управлять неодушевлёнными предметами одной только силой мысли.
Но эта светло-серая линия осталась для него последним лучом надежды.
Хига не знал, что случится и станет ли лучше или хуже. Но всё же он решился и разрешил подключение STL Кадзуто к «Основному визуализатору».
— Кирито.
За мгновение до того, как моё сердце лопнуло, я услышал ещё один голос. Уверенный, тёплый, обволакивающий.
— Кирито.
Я медленно поднял голову…
Он стоял посреди безграничной тьмы.
Безупречная голубая форма. Блестящие даже в кромешной тьме непослушные соломенные волосы. На губах играет мягкая улыбка.
А в глубоких зелёных глазах — как обычно, нежный, но уверенный свет.
Я отнял руки от затянувшейся раны на груди и потянулся к нему, медленно вставая.
— Юджио… — тихо произнёс я дрожащими губами. — Юджио, ты жив?