— Извините… это было в колыбели… — проговорила Ронье, передавая пергамент.
Искан молниеносно схватил его, безжалостно разорвал шнурок пальцами и развернул. Левый глаз вытаращился, из горла вырвался хриплый стон. Ноги гладиатора подкосились, и он сел на кровать.
Шета забрала пергамент из рук мужа. На лице рыцаря отразилось изумление, и она, прикусив губу, передала послание Кирито.
Ронье встала рядом с ним и пробежала глазами чёрный текст;
«Пока не сядет солнце двадцать первого числа февральского месяца, Верховный мечник Совета мира людей должен быть прилюдно казнён на арене за покушение на жизнь главнокомандующего армией мира тьмы, а его голова отправлена в мир людей. В противном случае в замок Обсидия будет послана голова невинного младенца».
— Нет… — обронила Ронье, качая головой.
Двадцать первое число — это сегодня. До заката солнца оставалось всего тринадцать-четырнадцать часов.
В первую очередь Ронье подумала о том, что Искан и Шета никогда не пойдут на это, но потом вспомнила, что речь идёт о жизни любимой дочери. Разве есть для родителей что-то важнее, чем она?
Ронье невольно потянулась к левому бедру, но не нашла там клинка. Как и Кирито, она оставила оружие в комнате.
Но даже если бы при ней был меч, а Искан вдруг поддался на угрозу похитителя, стала ли бы она сопротивляться? Ведь бегство Кирито и Ронье означало смерть Лизетты.
Ронье не могла бросить в беде невинную малышку, но в то же время не могла допустить казни Кирито: она поклялась защищать его.
Девушка застыла как вкопанная, раздираемая сильнейшим противоречием в жизни. Ей хотелось посмотреть на читающего пергамент Кирито, но даже голова отказывалась поворачиваться.
— Э-э, командир… — раздался неуверенный голос стоявшего у стены Гуда.
Наверняка ему было интересно, что в пергаменте, но Искан медленно поднял руку и указал пальцем на дверь.
— Гуд, Гайхол, стойте в коридоре и никого сюда не пускайте.
— Есть…
Исполнив принятый в мире тьмы жест уважения, стражники направились к двери. Вдруг Гайхол остановился и обернулся:
— Извините, мне нужно доложить ещё одну вещь…
Взгляды присутствующих обратились на упитанного стражника, и он невольно втянул голову в плечи.
— Может, это не так важно, но… перед тем, как чёрный маг и чудовище сбежали через окно, я слышал какой-то странный звук.
— Что за звук? — спросила Шета.
Гайхол несколько раз открыл и закрыл рот, словно никак не мог найти нужных слов.
— Какой-то скрежет, будто кто-то что-то растирает в каменной ступке, — наконец выговорил он.
— Скрежет, говоришь?.. — протянул Искан.
Очевидно, даже он, изучивший замок в подробностях, не мог понять, что бы это значило. Гайхол ещё раз поклонился, вышел из комнаты вместе с Гудом и закрыл за собой дверь.
В спальне повисла напряжённая тишина, которую в конце концов нарушил голос Кирито:
— Простите, Искан и Шета. Это я виноват в том, что Лизетту похитили.
— О чём ты? Твоей вины в этом точно нет, — возразил с кровати Искан, который наверняка места себе не находил. — Это я дурак: мало того что недостаточно защищал Лизу, так ещё и на вражескую уловку купился. Хотя… не подумай, что я оправдываюсь, но мне казалось, миньоны чёрных магов вообще не могут подняться на такую высоту. На это способны только драконы чёрных рыцарей, но им разрешено садиться лишь на заднюю площадку. Поэтому я считал, что через окно сюда ни один разбойник не залезет…
Он положил руки на колени и сцепил пальцы с такой силой, что побелели фаланги. Шета подошла и положила изящную ладонь на руки мужа.
— И всё-таки это я подстегнул их похитить её, — вновь заговорил Кирито, по-прежнему держа перед собой пергамент. — Ронье предположила, что убийство в мире людей могло быть ловушкой, цель которой — привести меня в Обсидию. Мне казалось, что, если я окажусь здесь уже на следующий день, злодеи не угонятся за мной. Но похитители Лизетты оказались проворнее нас… у них есть канал связи между мирами людей и тьмы, который доставляет сообщения быстрее, чем механодракон.
— Механодракон? Неужели с его помощью можно добраться от Центории до Обсидии всего за один день? — спросила Шета.
— Да… — Кирито кивнул. — Уже скоро я его вам покажу, но сейчас важнее Лизетта… — Он перевёл взгляд на пергамент и понизил голос: — Похоже, цель похитителей — разжечь новую войну между мирами людей и тьмы. Если мы не отреагируем, они исполнят эту угрозу. Я сделаю всё возможное, чтобы вернуть Лизетту, но, если у меня не получится, вы должны…