Сделав короткую паузу, Кадзуто опустил глаза к лежащей на кровати девушке и продолжил:
— Асуна, это моя сестра Сугуха.
Сугуха сделала крохотный шажок вперёд и нервно проговорила:
— …Рада с вами познакомиться, Асуна-сан.
Разумеется, спящая ничего не ответила.
Сугуха перевела взгляд на тёмно-синий шлем, покрывающий голову девушки. Довольно долго Сугухе приходилось глядеть на Нейрошлем чуть ли не каждый день, и временами она его ненавидела. Лишь три зелёных огонька показывали, что Асуна всё ещё существует, что её сознание всё ещё существует.
Когда брат на два года попал в плен той игры, ей было ошеломляюще больно, и сейчас Кадзуто чувствовал то же самое. При этой мысли сердце Сугухи задрожало, как лист.
Душа этой красивой девушки, похожей на фею, была заперта где-то, в каком-то незнакомом мире. Это было слишком жестоко. Мы должны как можно скорее вернуть её в реальный мир, к Кадзуто, и тогда к нему вернётся его искренняя улыбка, подумала она.
Но в то же время, стоя рядом с Кадзуто, она вдруг поняла, что не хочет видеть, с каким лицом он молча смотрит на эту девушку. Сугуха чуть опустила глаза. Чуть-чуть, самую капельку она пожалела, что пришла.
Предложив Кадзуто пойти с ним, она думала, что сегодня сможет окончательно удостовериться в собственных чувствах.
За два полных сожаления и тоски года, прошедших с того самого дня, когда Мидори рассказала ей правду, в Сугухе родилась некая боль. Была ли это глубокая привязанность к Кадзуто как к старшему брату или же она влюбилась в него как в кузена? Чего вообще она хочет от Кадзуто?
Она хотела всегда быть вместе… как дружные брат и сестра. Но только ли этого? Бок о бок тренироваться, вместе завтракать, обедать и ужинать — могла ли она с уверенностью сказать, что ничего большего она не желала?
С самого возвращения Кадзуто два месяца назад она задавала себе этот вопрос снова и снова.
Она думала, что ответ появится, если она встретится с той девушкой, которая заняла сердце брата.
Сейчас, молча стоя в залитой золотым светом палате, она поняла, что её сердце напугано. Оно боялось узнать ответ.
He глядя Кадзуто в лицо, она раскрыла рот, собираясь сказать: «Я пойду подожду в коридоре, не буду тебе мешать», — но тут…
Кадзуто сдвинулся с места, и момент был упущен. Он обошёл вокруг кровати и сел на стул с противоположной стороны. Теперь Сугуха, естественно, его видела.
Кадзуто обхватил обеими руками высовывающуюся из-под белого покрывала ладошку Асуны, не сводя глаз со спящего лица девушки. И когда Сугуха увидела, как он смотрит…
— …
Обжигающая боль пронзила ей грудь.
Вот это глаза, подумала она. Глаза странника, что ищет самой судьбой назначенную половинку… И неважно, сколько времени это займёт, в этой жизни или в следующей, неважно, в какой по счёту реинкарнации. Глаза, полные нежного, тихого света, полные безумной любви. Даже цвет их казался каким-то другим.
В это мгновение Сугуха поняла, чего её сердце хочет на самом деле, — и одновременно поняла, что ей этого не достичь никогда.
О чём Сугуха говорила с Кадзуто по пути домой, она не помнила.
В себя она пришла, уже когда лежала на своей кровати, уставившись в небесно-голубой постер на потолке.
На прикроватной подставке забибикал мобильник. Это был не телефонный звонок, а напоминалка, которую она установила вчера ночью, прежде чем лечь спать. Сейчас было три часа дня, регулярные профилактические работы на сервере ALO завершились, и врата в другой мир вновь были открыты.
Сугуха не хотела лить слёзы в реальном мире. Она подумала, что если заплачет, то уже не сможет остановиться.
Она позволит себе поплакать немного в стране фей. Там, будучи жизнерадостной Лифой, она быстро вернёт себе весёлое настроение.
Сугуха отключила сигнал и подобрала лежащую рядом с мобильником Амусферу. Надела её на голову, вновь легла и отправила свою душу в полёт.
Юная сильфида пробудилась в комнате постоялого двора на окраине столицы Альвхейма, города Аруна.
Вчера ночью — точнее говоря, сегодня очень-очень рано утром — Лифе с огромным трудом удалось выбраться из подземного мира Ётунхейма. Она и Кирито поднялись по длинной лестнице, вырезанной в корне Иггдрасиля, — и увидели наконец перед собой долгожданные улицы Аруна. Через несколько секунд после того, как они вышли из Иггдрасиля, отверстие за их спинами закрылось, не оставив никаких следов. Открыть его вновь с этой стороны было, по-видимому, невозможно.
Потом они, потирая слипающиеся глаза, зарегистрировались на ближайшем постоялом дворе. Лифа отправилась в постель и заснула сразу же, как только её голова коснулась подушки. У неё даже не было сил взять себе отдельный номер.