— Хм-м. Тогда на всякий случай давайте подготовимся так, чтобы после поражения сразу же броситься в бой снова. На какое время удобнее назначить поход?
— Прости, — крупная по меркам спригганов Нори с виноватым видом почесала чёрные волосы. — Мы с Талкеном не можем засиживаться допоздна. Может, начнём завтра в час дня?
— Хорошо, давайте. Значит, собираемся завтра в час в этой гостинице?
«Спящие рыцари» закивали. Асуна посмотрела на них и громко воскликнула:
— Мы справимся!
Юки без конца благодарила Асуну, словно не желала отпускать, но наконец та похлопала её по плечу и вышла из гостиницы.
Первым делом Асуна решила отправиться к Лизбет и остальным, а потому пошла быстрым шагом в сторону портала на главной площади Ломбара и предвкушала, как удивятся друзья, когда она им всё расскажет.
Дорогу она помнила смутно, но, когда наконец увидела круглую оживлённую площадь, вокруг вдруг резко потемнело, точно кто-то выключил свет. Зрение и слух полностью отключились, и бесконечная тьма поглотила её.
Глава 4
Ей казалось, она стремительно падает в бездну.
Мир вдруг повернулся под прямым углом, что-то прижалось к спине. Асуна замерла, чтобы стерпеть ощущение резко включающихся чувств. Пару раз моргнула, не открывая глаз, затем всё же смогла разомкнуть веки и уставилась в потолок собственной комнаты. Глаза отчаянно слезились. Асуна наконец почувствовала спиной привычную мягкость кровати и учащённо задышала, успокаивая перегруженную нервную систему.
Что же произошло? Вдруг на секунду отключили свет? Амусфера дала сбой? Асуна, почти совсем успокоившись, глубоко вдохнула и почуяла в воздухе запах чужого парфюма. Затем приподнялась, подозревая неладное, и замерла в изумлении.
Около кровати стояла мать, сурово смотрела на неё и сжимала в правой руке тонкий светло-серый провод. Кабель питания, который должен был тянуться до самого разъёма на амусфере Асуны.
Асуна поняла, что Кёко попросту выдернула провод, и воскликнула:
— Ты… что ты делаешь, мама?!
Кёко резко нахмурилась и молча посмотрела на северную стену. Асуна перевела туда взгляд и увидела настенные часы, которые показывали тридцать пять минут седьмого.
Асуна невольно поджала губы, а мать наконец-то заговорила:
— В прошлом месяце, когда ты опоздала к столу, я тебя предупредила, что, если ты из-за этой игрушки опять опоздаешь, я отключу питание.
Её ледяной голос звучал торжествующе. Асуна опустила голову и изо всех сил сдерживала себя, чтобы не закричать. Но потом проговорила глухим, дрожащим голосом:
— Да, я виновата в том, что забыла о времени, но шнур всё равно можно было не выдёргивать. Когда ты трясёшь меня или кричишь на ухо, внутри высвечивается предупреждение.
— Я так делала в прошлый раз, но ты очнулась лишь спустя пять минут.
— Ну ведь надо же переместиться, попрощаться и так далее.
— Попрощаться? Хочешь сказать, тебе прощания в какой-то непонятной игре важнее, чем наши договорённости? И не стыдно тебе перед домработницей, которая для тебя готовит, а потом еда остывает?
«Даже внутри игры я говорю с настоящими людьми, да и не ты ли, когда уходишь в университет, порой одним звонком оттуда отправляешь весь свой ужин в мусорку?» — мысленно возразила Асуна, но опустила взгляд и прерывисто вздохнула.
— Прости. В следующий раз буду внимательнее, — смогла наконец выговорить она.
— Следующего раза не будет. Как только ты ещё раз из-за этой игры забудешь о своих обязанностях, я её заберу. И вообще… — губы Кёко скривились, она окинула взглядом амусферу, всё ещё надетую на голову Асуны. — Я тебя не понимаю. Из-за этого аппарата ты впустую потратила два драгоценных года. Неужели тебе не противно на него смотреть?
— Это… не нейрошлем, — пробормотала Асуна и сняла с головы двойное металлическое кольцо.
Она хотела было возразить, что после случая с SAO нынешние амусферы оснастили несколькими уровнями защиты, но сразу передумала, решив, что говорить бесполезно. Кроме того, её мать в чём-то права: устройство изменилось, но она пролежала два года овощем именно из-за VRMMO-игры. Наверняка Кёко всё это время сильно волновалась. Родители на какое-то время приготовились даже к тому, что их дочь умрёт. Асуна должна была понимать ненависть матери к прибору.
Она промолчала. Кёко тем временем протяжно вздохнула и повернулась к двери.
— Я иду ужинать. Немедленно переодевайся и спускайся.
— Я сегодня не буду.
Хоть ей и было неловко перед домработницей Акиё, она не хотела сегодня садиться за стол напротив матери.