— А сейчас из-за этого дома перессорились все родственники, — прошептала Юки с горечью.
— Перессорились?
— Вроде как каждый своё предлагает: то ли снести дом и открыть магазин, то ли расчистить землю и продать, то ли сдавать дом в аренду. Недавно тётя по отцовской линии даже встретилась со мной при помощи полного погружения. И это притом, что, узнав о болезни, избегала меня в реальности. А тут попросила меня написать завещание.
Едва Юки произнесла это слово, как у Асуны перехватило дыхание.
— Ой, прости, что на жизнь жалуюсь.
— Нет, ничего страшного. Выговорись, пока не станет легче, — ответила Асуна, стараясь говорить как обычно.
— Ладно, выговорюсь, — Юки кивнула объективом. — И я ей сказала: «В реальности я не могу держать ручку, даже печать не смогу поставить, как я напишу?» Тётушку мою аж перекосило.
Юки хихикнула. Следом улыбнулась и Асуна.
— Ещё я попросила оставить этот дом как есть. Денег по завещанию, которое оставил отец, должно хватить на оплату расходов на ближайшие лет десять. Но кажется, ничего не выйдет. Думаю, его всё-таки снесут. Поэтому я так хотела успеть хотя бы ещё разок посмотреть на него.
Правым ухом Асуна уловила гудение сервомотора, — видимо, Юки рассматривала все части дома крупным планом. Легко догадавшись, о чём думает подруга на том конце провода, Асуна вдруг сказала:
— Значит, тебе нужно поступить следующим образом.
— Как?
— Юки, тебе же пятнадцать? Как исполнится шестнадцать, выйди замуж за любимого человека. Он будет беречь этот дом вечно.
Договорив, Асуна тут же опомнилась. Если у Юки и есть любимый человек, он непременно состоит в «Спящих рыцарях» и тоже сражается с какой-то тяжёлой болезнью. Юки даже говорила, что некоторым уже объявили о скорой смерти. Другими словами, брак либо ничего не изменит, либо ещё сильнее всё запутает. В конце концов, у жениха тоже должны быть соответствующие мысли и чувства по поводу брака. Но Юки, помолчав мгновение, расхохоталась.
— Ну ты, Асуна, и придумала! Даже я не догадалась об этом! А может, это отличная идея? Мне даже интересно, смогу ли я заставить свои руки написать заявление о браке! Вот только… увы, выходить мне не за кого.
Юки продолжала смеяться, но Асуна поёжилась и ответила:
— Серьёзно! Ты ведь, например, с Дзюном неплохо ладишь.
— О-о, нет-нет-нет, не дорос он ещё! Лучше уж… э-э… — Юки совсем расшалилась. — Слушай, Асуна, а ты не выйдешь за меня?
— Что?!
— Только, чур, ты будешь невестой! А то я стану Юки Юки!
Юки вновь захихикала, а Асуна недоумённо заморгала. В японских СМИ по нескольку раз за год разгорались дискуссии на тему того, не разрешить ли вслед за США однополые браки, но до масштабного законопроекта дело всё никак не доходило — пока ограничились лишь одной префектурой. Асуна мгновенно это вспомнила, но всё равно растерялась. Тут вновь послышался жизнерадостный голос Юки:
— Я шучу, дорогая, прости. У тебя ведь уже есть любимый человек, да? Наверняка именно он настроил эту камеру?
— Ну, да. Он.
— Ты с ним поосторожнее.
— Что?
— Мне кажется, он живёт где-то не в реальности, хоть и не так, как я.
Асуну зацепили эти слова, но, пока не улеглась буря эмоций, поразмыслить над ними она не могла. Юки заметила, что Асуна потирает покрасневшие щеки, и мягко проговорила:
— Огромное тебе спасибо, Асуна. Я очень рада, что смогла ещё разок взглянуть на свой дом. Пусть его когда-нибудь не станет совсем, зато у меня останутся мои воспоминания. Память о весёлых деньках, которые я провела здесь с мамой, папой и сестрой.
«Да, память останется в душе, а не на земле под домом», — поняла Асуна и уверенно кивнула, ведь эта память теперь останется и с ней тоже.
— Когда мы с сестрой не хотели пить лекарства и плакали, мама рассказывала нам об Иисусе, — продолжила Юки. — Она говорила, что Иисус ни за что не пошлёт нам мучения, которые мы не смогли бы вытерпеть. Потом мы вместе молились, но я всё равно была недовольна. Мне всегда хотелось, чтобы мама говорила с нами не словами из Библии, а своими собственными.
Повисла короткая пауза. На тёмно-синем небе зажглась красным огнём первая звезда.
— Но сейчас, увидев дом ещё раз, я всё поняла. Мама всегда разговаривала со мной, но не словами. Она окружала меня заботой. Наконец-то я поняла: она молилась за то, чтобы я смогла идти вперёд до самого конца.
Асуна живо представила мать и двух её дочерей, преклонивших колена у окна белого дома и возносивших молитвы звёздному небу. Благодаря тихому голосу Юки, Асуна наконец смогла высказать то, что так давно терзало её внутри.