– О чем ты говоришь? Разве учителя не сказали, что ты можешь приходить каждый день? Завтра у нас японский третьим уроком. Не вздумай опоздать! Да, и кстати… это… может, ты еще где-нибудь хочешь побывать? Можем зайти куда угодно, кроме кабинета директора.
Юки хихикнула и замолчала. Помолчав немного, она робким голосом произнесла:
«Вообще-то… есть место, куда я хотела бы сходить…»
– Куда?
«А за пределами школы можно?»
– Ээ…
Асуна невольно замолчала. Немного поразмыслив, она решила наконец, что аккумулятор зонда выдержит, и Юки увидит все, что захочет, пока мобильник останется подключен к Интернету.
– Мм, вполне. Везде можно, если только антенна моего мобильника достанет сеть.
«Правда? Только это… немножко далековато… Отвези меня в Ходогая-ку, это в Иокогаме… в квартал Цукимидаи».
Прямо от школы в Ниситокё Асуна и Юки сели на поезд Центральной линии и отправились в Иокогаму, в район Ходогая-ку.
В поезде они не перешептывались, но, когда они очутились вновь на улице, Асуна, не обращая внимания на взгляды прохожих, безостановочно говорила с примостившимся у нее на плече зондом. Юки не ожидала, что улицы так сильно изменятся за три года, что она провела в больнице, так что Асуне приходилось то и дело останавливаться, чтобы объяснить то, что было Юки интересно.
Так они и продолжали то идти, то стоять; большие часы на здании вокзала показывали 5.30, когда они дошли наконец до места назначения, станции Хосикава.
Они посмотрели на небо, сменившее к тому времени цвет с багрового на темно-фиолетовый, и Асуна сделала глубокий вдох. Может, это из-за лесов вокруг, но, так или иначе, холодный воздух здесь казался совсем не таким, как в Токио.
– Какая красивая улица, Юки. И небо такое большое.
Юки ответила энергичным, но в то же время смущенным тоном:
«Это… прости, Асуна. Из-за моей эгоистичной просьбы тебе приходится так долго оставаться вне дома… ничего?»
– Все нормально! Я часто задерживаюсь допоздна!
Эти слова Асуна произнесла машинально, но вообще-то она почти всегда возвращалась домой к ужину. Потому что, когда она опаздывала, ее мать всегда бывала недовольна. Однако сейчас она чувствовала, что пусть даже она опоздает и ее отчитают – это не имеет значения. До тех пор, пока Юки не теряет надежды и пока аккумулятор мобильника держится, – неважно, как далеко она зайдет.
– Я пошлю мэйл, – беззаботным тоном добавила Асуна и достала мобильник. Несмотря на то, что телефон был подключен к зонду, она отправила домой сообщение, что вернется поздно. Мать в подобных случаях посылала ответные сообщения, что сердится за задержку, а иногда даже звонила; однако, если телефон подсоединен к Интернету, ее звонок, скорее всего, будет переведен на голосовую почту.
– Ну вот, порядок. Ну, куда ты хочешь пойти, Юки?
«Эээ… встань перед станцией и иди налево, потом на втором светофоре направо…»
– Мм, ясно.
Асуна кивнула и зашагала вперед. Направляемая Юки, она шла маленькой торговой улочкой, ведущей от станции.
Юки произносила несколько слов, будто вспоминая что-то, когда они проходили мимо булочной, мимо рыбного магазина, мимо почты перед храмом. Вскоре они очутились в жилом районе. Увидев дом с большой собачьей будкой и высокими камфорными лаврами, Юки вздохнула.
Ей даже говорить ничего не потребовалось – Асуна сама поняла, что на этой улице Юки когда-то жила. А прямо перед ними –
«…Сейчас сверни направо и остановись перед белым домом…»
Асуна заметила: голос Юки дрожал, когда она говорила эти слова. Она прошла мимо парка с рядами облетевших тополей, свернула направо и тут же увидела по левую руку белое бунгало.
Сделав еще несколько шагов вперед, Асуна остановилась перед бронзовыми воротами.
«…»
Юки у нее на плече вздохнула и надолго замолчала. Невольно Асуна погладила пальцем левой руки алюминиевое основание зонда и прошептала:
– Это… Юки, это твой дом, да?
«Ага… не думала, что когда-нибудь смогу снова его увидеть…»
Домик с белыми стенами и зеленой крышей был явно меньше окружающих строений, зато с большим двором. На траве стоял стол, рядом белая деревянная скамья; в глубине двора виднелась большая клумба с бордюром из красного кирпича.
Сейчас, однако, краска на столе потускнела от долгого нахождения на ветру, в клумбе остались лишь черная земля да пожухлая трава. В домах по обе стороны от этого окна светились уютным оранжевым светом семейного счастья, а окна белого дома были закрыты ставнями. Похоже, здесь никто не жил.
Как и следовало ожидать. Когда-то здесь жили родители и две девочки; но из них всех осталась лишь одна. И сейчас она лежит в герметичной комнате на окруженной машинами кровати и не может оттуда выйти.
В последних лучах солнца дом окрасился в глубокий фиолетовый цвет. Асуна и Юки просто молча смотрели. Наконец Юки прошептала:
«Спасибо тебе, Асуна. Спасибо, что отвела меня в такую даль…»
– Внутрь не хочешь заглянуть?
Если это увидят прохожие, будет нехорошо, но Асуна все равно спросила. Юки лишь покачала объективами влево-вправо.
«Нет, этого достаточно. Ладно… нам пора возвращаться, а то будет совсем поздно, Асуна».
– Еще рано… мы можем еще тут побыть, – на автомате ответила Асуна и обернулась назад. С другой стороны длинной и узкой улочки был парк, вокруг которого стеной возвышались деревья, и рядом с ними была каменная стеночка по колено высотой.
Асуна перешла через дорогу и села на стенку. Зонд смотрел передней частью на спящий домик. Отсюда Юки должна видеть и дом, и весь двор.
Какое-то время девушки молчали, потом Юки спокойно произнесла:
«Мы жили здесь меньше года… но те дни – я помню их все. Раньше мы жили в квартире, и я была так рада, что у нас есть двор. Мама боялась, что мы чем-нибудь заразимся, и у нас будут осложнения, но мы с сестричкой все равно часто здесь бегали. Жарили мясо перед той скамейкой, часто делали книжные полки вместе с папой. Тогда мы были так счастливы…»
– Здорово. У меня никогда такого не было.
Возле дома Асуны тоже был двор, и даже, можно сказать, очень большой, но она не припоминала, чтобы когда-либо играла там с родителями или с братом. Она всегда играла дома одна или рисовала. Именно поэтому семейные воспоминания Юки так сильно отозвались в ее сердце.
«Тогда в следующий раз устроим вечеринку с барбекю возле твоего дома на двадцать втором».
– Точно!.. Смотри, ты обещала. Я приглашу моих друзей, и Сиуне, и остальных…
«Уаа, мне придется заготовить тонну мяса. Дзюн и Тэтч есть умеют».
– Правда? А на вид и не скажешь!
Девушки рассмеялись, потом разом посмотрели снова на дом Юки.
«Сейчас… мои родственники спорят насчет этого дома», – пробормотала Юки; голос ее звучал немного одиноко.
– В каком смысле спорят?..
«Спорят, то ли им его снести и построить здесь магазин, то ли просто снести, а землю продать, то ли сдавать в таком виде, как есть… у всех свои предложения. Однажды папина старшая сестра даже нырнула, чтобы поговорить со мной. Она знала, что я больна, и в реальном мире меня избегала… но пришла ко мне сюда… и сказала, чтобы я написала завещание…»
– …
Асуна невольно ахнула.
«Ох, прости. Не надо было ворчать тут о таких вещах».
– Не… ничего – просто выговорись, пока тебе не станет легче, – наконец-то удалось выдавить Асуне спокойным голосом. Услышав эти слова, Юки кивнула объективами зонда.
«Я тогда еще скажу. В конце концов… я ей так сказала. В реальном мире я не могу держать ни ручку, ни печать, так что как я смогу написать завещание? Тетушка была просто в шоке, не знала, что сказать».
При этих словах Юки захихикала. Асуна улыбнулась в ответ.
«И тогда я потребовала от нее, чтобы она сохранила этот дом. Платить за него – папиного наследства хватит лет на десять. Но… думаю, этого будет недостаточно. Скорее всего, его снесут. И поэтому я очень хотела взглянуть на него, пока он еще стоит…»