Страшно даже подумать, но, возможно, исходником для копирования послужил флактлайт новорождённого младенца. С его, так сказать, «образцовой души» сняли бесчисленное множество копий и получили множество младенцев, которых вырастили внутри этого мира. Во всяком случае, я не знаю, как ещё объяснить, что у обитателей Андерворлда есть настоящий разум, при этом их намного больше, чем рабочих машин STL. Когда в первую ночь я испугался, что «Рэс» собрались бросить вызов богу, я имел в виду именно то, что они захотели создать настоящий искусственный разум. Причём взяв за образец человеческую душу.
Сейчас они уже процентов на девяносто приблизились к цели. Юджио ничуть не глупее меня и испытывает глубокие, сложные чувства. Другими словами, грандиозный, исключительно дерзкий эксперимент «Рэс» уже можно считать завершённым.
Но поскольку он всё ещё продолжается, «Рэс» пока недовольны достижениями. Остаётся лишь строить догадки о том, чего именно им не хватает. Возможно, эксперимент имеет какое-то отношение к Кодексу Запретов, который Юджио и прочие обитатели мира ни при каких условиях не могут нарушить.
Как бы там ни было, моя теория более-менее объясняет, что за люди живут в этом мире. Хотя мы с ними отличаемся на физическом уровне, их тоже можно называть людьми, ведь у нас одинаковые души.
Но раз так, то кто такие гоблины? Что за злоба исходит из их ярких жёлтых глаз?
Не могу и даже не хочу думать о том, что и их души созданы на основе человеческих. «Может, “Рэс” нашли гоблина где-нибудь в реальном мире и засунули его в STL?» — мелькали в голове бредовые мысли.
Не прошло и секунды после того, как мы с гоблином встретились взглядами, но я уже полностью оцепенел и стоял столбом, не зная, как поступить. Гоблин тем временем издал скрипучий звук — возможно, это был смех — и поднялся на ноги.
А затем заговорил.
— Эй, смотрите! Ну и денёк сегодня, ещё два отродья белых иумов!
Пространство тут же наполнилось скрипучими возгласами. Гоблины вставали один за другим, хватались за мачете и сверлили нас голодными глазами.
— Ну что, этих тоже в плен? — крикнул гоблин, увидевший нас первым.
Из глубины зала раздался зычный рык, и хохот мигом стих. Толпа расступилась, и к нам вышел особенно крупный гоблин, — видимо, их командир.
Он, в отличие от остальных, был одет в чешуйчатый доспех. На лбу виднелась повязка, из которой торчали пёстрые перья. Налитые кровью глаза светились холодным, как лёд, разумом и такой ненавистью, что я чуть в обморок не упал. Вожак ухмыльнулся, показав кривые жёлтые зубы, и хрипло заговорил.
— Иумских самцов ни за какие гроши не продать. Нечего с ними возиться — убьём прямо здесь и сожрём.
«Убьём».
На мгновение я растерялся, не зная, что понимать под этим словом.
Скорее всего, вариант с ранением настоящего тела и смертью взаправду можно отметать сразу. Гоблинам ни за что не навредить моему настоящему телу, которое лежит в STL где-то в реальности.
В то же время мне не верится, что смерть в этом мире просто одна из заурядных неприятностей, как это принято в большинстве VRMMO, ведь здесь нет воскрешающих предметов и заклинаний, если не принимать в расчёт верхушку Церкви Аксиом. Если меня здесь убьют, на этом жизнь этого Кирито действительно закончится.
Но что после смерти будет со мной, с хозяином сознания?
Я очнусь в лаборатории «Рэс» в Роппонги и увижу оператора по имени Такэру Хига, который похвалит меня за работу и предложит воды? Может, снова проснусь в одиночестве где-то в лесу и начну сначала? Или стану бесплотным призраком, который будет безучастно смотреть, к чему придёт этот мир?
А Юджио и Селька? Какая судьба уготована им, если они погибнут здесь вместе со мной?
Их флактлайты хранятся не в мозгу, который играет роль специализированного хранилища, а внутри некоего объёмного накопителя данных. Могут ли их флактлайты полностью стереть, когда владельцы умрут?
И кстати, где Селька?
Я прервал размышления и сосредоточился на картине перед глазами.
По приказу вожака к нам шагали четверо гоблинов, каждый небрежно держал мачете. Они шли не торопясь, издевательски улыбались и скалили зубы. Казалось, им уже не терпится прикончить нас со всей жестокостью.
Нетерпением светились и глаза двадцати с лишним глумящихся гоблинов, оставшихся возле пруда. Именно среди них я наконец отыскал её. Во тьме еле-еле виднелась телега, на которой лежала Селька, одетая в чёрную рясу и обвязанная грубыми верёвками. Её глаза были закрыты, но, судя по цвету лица, она просто потеряла сознание.