Но я всё ждал, а гильотина не опускалась. Зато за спиной послышался топот по льду, а за ним — знакомый голос:
— Кирито-о-о-о-о!!!
Я широко открыл глаза и увидел, как Юджио прыгает через меня и набрасывается на Пробивалу. Он как мог размахивал изогнутым клинком в правой руке и вынудил врага отступить на пару-тройку шагов.
Гоблин поначалу тоже опешил, но быстро пришёл в себя и ловко замахал мачете, отводя удары Юджио налево и направо.
— Нет, Юджио! — воскликнул я, на секунду позабыв о боли. — Беги, скорее!!!
Но Юджио продолжал натиск, не обращая внимания на мои истошные вопли. Он размахивал клинком с умопомрачительной скоростью — сказывались долгие годы работы тяжёлым топором, — но нападал до примитивного ритмично. Пробивала с лёгкостью защищался, будто наслаждаясь сопротивлением добычи. Наконец он рявкнул и подсёк противника носком. Ведущая нога лишилась опоры. Пока Юджио пытался восстановить равновесие, Пробивала хладнокровно занёс мачете…
— Не-е-е-е-ет!
И бесцеремонно взмахнул им параллельно земле ещё до того, как завершился мой вопль.
Удар пришёлся по животу. Юджио отлетел и глухо ударился о лёд рядом со мной. Я машинально повернулся. В левом плече вспыхнула боль, но мне удалось пересилить её и подползти к Юджио.
Его рана была в разы хуже моей. Клинок вспорол верхнюю часть живота, кровь лилась из рваной раны ужасным потоком. Левой рукой он всё ещё держал колосок; в его голубом свете я волей-неволей увидел внутренности, ворочающиеся в глубине раны.
Кровавая пена с бульканьем выплеснулась изо рта. Зелёные глаза померкли и уставились в пустоту.
Тем не менее Юджио не оставлял попыток подняться. Он выдыхал алый туман и вжимался в пол дрожащими руками.
— Хватит, Юджио, ты уже… — невольно обронил я.
Он мучился от такой боли, что мне и не снилась. Я не верил, что можно терпеть такие муки и сохранять ясный рассудок.
Вдруг Юджио сфокусировал взгляд прямо на мне. Сквозь кровь послышались слова:
— К-когда мы были детьми… мы все… я, ты… и Алиса… пообещали друг другу, что вместе родились и вместе умрём… На этот раз я… сдержу… обещание…
Но тут силы покинули его руки. Я подхватил его тело; и как только ощутил вес худого, но крепкого парня…
Перед глазами несколько раз вспыхнул свет, на котором, будто на экране, виднелись образы.
Алый закат, тропинка сквозь поля. По ней шагаю я и держу правой рукой ладонь мальчика с соломенными волосами, а левой рукой — ладонь длинноволосой белокурой девочки.
Я верил, что наш мир не изменится. Верил, что мы всегда будем втроём. Но я не смог их защитить. Я ничего не смог. И разве могу я забыть ощущение отчаяния и бессилия? На этот раз… на этот раз я непременно…
Я уже не ощущал боль в плече. Осторожно уложив потерявшего сознание Юджио на лёд, я вытянул правую руку и схватился за рукоять моего меча.
Затем поднял голову и быстрым взмахом отбил мачете, которое Пробивала уже опускал на мою голову.
— Гр-ра!.. — недоумённо воскликнул тот, на мгновение утратив равновесие.
Поднимаясь, я боднул врага куда-то в бок. Тот накренился и отступил на пару шагов.
Направив остриё клинка на самую середину вражеской фигуры, я глубоко вдохнул и медленно выдохнул.
Да, я совсем не привык к физической боли. Но мне известны такие мучения, перед которыми она меркнет. С болью от потери дорогого человека не сравнятся никакие раны. Боль утраты настолько сильна, что никакая машина не сможет стереть её из моих воспоминаний.
Пробивала громогласно взревел, словно устав ждать. Скрипучие голоса рядовых гоблинов мигом стихли.
— Ты слишком много о себе возомнил, белый иум!!!
Пробивала яростно кинулся вперёд, а я сосредоточил всё внимание на острие мачете. В ушах послышался тихий звук, ненужные детали расплывались и покидали поле зрения. Я уже успел подзабыть это чувство ускорения и ощущения раскалившегося мозга. Хотя нет, в этом мире правильнее говорить, что пылает не мозг, а душа.
Враг опустил мачете по диагонали, но я избежал атаки, шагнув навстречу, и взмахом снизу слева отрубил гоблину правую руку почти по самое плечо. Огромная рука, сжимающая мачете, сделала в воздухе несколько оборотов и приземлилась среди рядовых гоблинов. Раздалось несколько воплей.
В жёлтых глазах потерявшего обе руки Пробивалы проглядывала ярость, а ещё отчётливее — изумление. Он пятился назад. Из раны хлестала чёрная кровь, падала на лёд и испускала клубы пара.