Если моя догадка верна, тот человек не просто посредник — он бесконечно близок к самой сути происходящего. Но мне нечем подкрепить предположения. Если я хочу узнать что-то ещё, мне придётся покинуть Рулид и отправиться далеко на юг, в центральную столицу.
Главной помехой путешествию был Гигас Сида, но его мы срубили. Значит, остался всего один шаг.
Доев всё мясо на шпажках и все овощи, я обратился к Юджио, засмотревшемуся на танцующих односельчан.
— Послушай…
— М?.. Что?
— Что ты теперь…
Но мне не дал договорить звонкий голос, вдруг раздавшийся над головой.
— Ага, вот вы где! Чего расселись, герои дня?
Я увидел девочку, уперевшую руки в боки и выпятившую грудь, но не сразу признал в ней Сельку. Ещё бы: обычно заплетённые в косу волосы были распущены и украшены ободом; вместо чёрной рясы она нарядилась в красный жакет и зелёную юбку.
— А, я просто… плохо танцую, — виновато пробурчал Юджио.
Я тоже покачал головой:
— И я, у меня память отшибло!
— Главное — начать танцевать, остальное само придёт!
Селька схватила нас с Юджио за руки и заставила подняться со стульев. Не слушая никаких возражений, она привела нас в центр площади и бодро толкнула. Со всех сторон раздались радостные возгласы, и толпа танцоров мигом поглотила нас.
Танец, к счастью, оказался простым, на уровне школьного праздника. Где-то на третьей партнёрше я уже более-менее выучил движения. Стоило освоиться, как оказалось, что двигать телом под примитивный ритм очень весело; ноги пустились в пляс сами собой.
Танцуя, я держался за руки с розовощёкими, улыбчивыми девушками не то европейской, не то азиатской внешности. Меня посетило странное чувство, будто я и правда просто бродяга, потерявший память.
Кстати, а ведь я не впервые танцую в виртуальном мире. В тот раз партнёршей была сильфида Лифа, воплощение моей сестрёнки Сугухи в Альвхейме. Она невольно померещилась мне вместо девушки, с которой я танцевал. Где-то глубоко в горле у меня засвербило, и неожиданная тоска по дому разлилась внутри.
Но тут музыка начала ускоряться, нарастать… и неожиданно стихла. Я посмотрел на оркестр и увидел, как на сцену рядом с инструментами поднимается крепкий мужчина с роскошными усами. Гасуфт — старейшина деревни и отец Сельки.
Старейшина хлопнул в ладоши и заговорил громким баритоном:
— Простите, что отвлекаю от праздника, но попрошу минуту внимания!
В воздух поднялись кружки с элем и сидром, которыми жители остужали разгорячённые тела. Приветственные голоса утихли, воцарилось молчание.
Старейшина обвёл всех взглядом и продолжил:
— Наконец-то сбылась мечта наших предков, основателей деревни! Пало древо зла, лишавшее плодородные южные земли благословений Солус и Террарии! Мы засеем их хлебом и бобами, будем пасти там овец и коров!
Прекрасный голос Гасуфта потонул в новой волне ликований. Но он поднял руки, утихомирил толпу и снова заговорил:
— Пусть на сцену поднимется юноша, которому мы обязаны этим праздником, — Юджио, сын Орика!
Старейшина указал на уголок площади, где стоял напряжённый Юджио. Рядом с ним я заметил невысокого пожилого мужчину. Это и есть Орик, его отец? Они не походили друг на друга ничем, кроме цвета волос. На лице мужчины смешались гордость и смущение.
Отец не стал подталкивать Юджио, с этим справились и остальные жители. Он поднялся к старейшине, повернулся к толпе, и по площади уже в третий раз прокатилась волна аплодисментов. Я тоже захлопал изо всех сил.
— В соответствии с укладом… — раздался голос старейшины; вся деревня притихла и слушала, — Юджио, успешно исполнивший Призвание, наделяется правом выбрать следующее Призвание самостоятельно! Он может и дальше рубить лес, может работать на поле отца, может пасти коров, может варить пиво, может открыть магазин. Ты сам выберешь свой путь!
«Что-о?!»
Эйфория от танца мигом улетучилась.
Зря я забылся и выплясывал, держась за девушек. Надо было сразу сделать Юджио решающее внушение. Если он сейчас скажет: «Подаюсь в крестьяне», я уже ничего не смогу сделать.
Я не дыша смотрел на Юджио. Он опустил голову, почесал затылок правой рукой, а левую несколько раз сжал в кулак. Мне уже захотелось вскочить на сцену, схватить его за плечи и крикнуть: «Мы идём в центральную столицу!», но тут раздался тихий голос:
— Юджио… хочет покинуть деревню.
Я и не заметил, как Селька очутилась рядом со мной. Улыбка на её губах выражала одновременно и радость, и тоску.
— Т-ты думаешь?